Книга На грани (сборник) - Надежда Смаглий

– Слушай, такая прорва деньжищ! Я не знал, что их так много… – растерянно протянул он, – может, ну их… эти деньги… а, Сань? – голос друга неожиданно сорвался, и он пискнул, словно испуганный мышонок.

Санька с грохотом поставил ведро.

– Мать их никогда не будет тратить, понимаешь? Ни-ког-да! Я слышал, как она говорила бабушке, что больше не может взять деньги из банки, лучше обойдётся или ещё заработает. Бабушка заплакала и сказала, что она больная и ей надо лечиться! А отец говорил, что мы словно в болото живём, а я этого не хочу! – Санька почти со злостью посмотрел на друга, словно тот был виновен во всех бедах его семьи.

– И вообще, чего рот разинул? Складывай бумагу в ведро, чтобы не разлетелась, когда будет гореть, а то ещё сами вспыхнем.

Прошка, видя в глазах друга лихорадочный блеск, не обиделся, понимая, как тому тяжело. Он взял целую пригоршню денег и задумчиво помял хрусткую бумагу.

– Тогда, может, немного оставим – купим пару удочек в шалаш или бинокль? Всё равно же сгорят!

Санька посмотрел исподлобья:

– Мы не воры, попросим, если надо! Или заработаем. Придумаем потом.

Друг вздохнул и стал складывать купюры в ведро, приминая их кулаком.

Деньги поместились все. Санька зажёг спичку и поднёс её к бумаге. Лёгкий дымок потянулся в сторону двери, и друзья замерли. Внезапно им стало холодно и страшно. Но спичка потухла, и дымок пропал. Санька решительно чиркнул ещё раз, разгрёб бумажки и сунул огонёк под низ. Дым снова потянулся, даже запахло гарью, но через время снова потух. Деньги гореть не хотели.

– Слушай, надо чем-то полить, а то не загорятся. Отсырели, наверное. Посмотри, что там? – кивнул Санька на бутылки, выстроенные в ряд на одной из полок. Прошка подошёл и взял крайнюю. Газетная пробка никак не хотела вытаскиваться, и он потянул её зубами.

Шпок! – вылетела она звучно, и жидкость выплеснулась на пол. Он понюхал бутылку и сморщился.

– Керосин.

– Давай сюда!

Прошка отдал бутылку другу. Тот вылил в ведро почти половину жидкости, остатки поставил на полку.

– Ты чего столько плеснул! Знаешь, какое пламя сейчас будет? Мы сгорим вместе с твоими деньгами!

– Отойди! – Санька зажёг спичку и кинул в ведро. Огонь вспыхнул мгновенно, и высокий столб чёрного едкого дыма поднялся почти до потолка! Ребята отбежали к стене и издали наблюдали, как горят деньги. Дверь открыть они не решились, чтобы соседи не увидели дым. Да и выйти боялись – вдруг ящик какой-нибудь вспыхнет?

В подвале повисла глухая тишина, лишь изредка потрескивало в ведре, да покашливали от дыма мальчишки.

Огонь догорал. Санька взял палку и поворошил пепел. Затем присел на корточки и долго смотрел на тлеющие огоньки и вспыхивающие синим пламенем клочки бумаги, не веря, что они всё-таки это сделали! Правильно ли он поступил и что будет с ним дальше? Сейчас думать не хотелось.

Вдруг хлопнула калитка, и послышались торопливые шаги! Ребята замерли.

– Сань, кто ходит? – прошептал Прошка и попятился в самый тёмный угол.

– Н-не знаю… Может, мама так рано вернулась?

Во дворе раздался громкий голос матери:

– Шурка, почему ворота опять нараспашку?

– Ох, ничего себе! – заметался Прошка, причитая, – ну сейчас начнётся! Вот влипли, так влипли!

Санька хмуро посмотрел на друга.

– Успокойся ты! Дело сделано. Отвечать буду я.

Через минуту снова раздался, теперь уже обеспокоенный, голос матери:

– Где ты бродишь, паршивец этакий, и почему во дворе тянет дымом? Вы с Прошкой что-то жгли?

Быстрые шаги приближались к погребу. Теперь и Санька заметался в замкнутом пространстве. Мелькнула мысль: – «сейчас зайдёт мать, надо затушить тлеющую бумагу! Только чем?» И тут увидел банку с молоком. Он кинулся к полке, но запнулся о ведро. Оно с грохотом покатилось по полу, поднимая вверх и рассыпая по всему помещению пепел и обрывки кое-где вспыхивающей бумаги. Морщась от боли, он остановился. И тут вскрикнул Прошка! В керосиновую лужу на полу попал тлеющий клочок и прямо перед ним вспыхнул огонь! Санька, прихрамывая, метнулся к полке, схватил банку с молоком и бросился на помощь другу. Но… снова запнулся, теперь о ящик, и рухнул прямо на банку! Раздался грохот, и звон разбитого стекла. Острая боль резанула руку. При виде крови, хлынувшей из кисти, Санька закричал от страха.

Мать залетела в погреб и опешила. Сын лежал среди осколков в луже молока, которое растекалось по полу, подбираясь к огню. Из руки небольшим фонтанчиком била кровь, смешиваясь с белым ручейком. Друг забился в угол и с ужасом смотрел на пылающий перед ним огонь. Над всем этим побоищем носился серый пепел, поднятый резко распахнутой дверью.

Женщина бросилась к сыну и зажала рану на руке, пытаясь остановить кровь. Ничего не получалось! Мальчишка бледнел на глазах и становился ватным.

– Вызывай скорую! – крикнула она Прошке, и тот, размазывая по лицу слёзы и копоть, пулей вылетел из погреба.

Мать сорвала с головы платок и перетянула руку выше раны, приговаривая:

– Потерпи, родной мой, потерпи немного.

Кровь потекла медленнее. Женщина, глянув мельком на огонь, который заливал молочный ручей, взяла Саньку на руки и, тяжело ступая, вынесла на улицу. Обмякшее тело сына пугало и она, поднимаясь по ступенькам дома, шептала: – «Сейчас, Санечка, уже скоро».

Дома положила его на диван и с облегчением вздохнула, увидев хоть и испуганный, но вполне осознанный взгляд.

Скорая помощь приехала довольно быстро. Саньке сделали пару уколов и наложили швы. Было больно, и он едва сдерживался, чтобы не закричать. Слёзы катились градом: то ли от боли, то ли от страха. Мать всё время сидела рядом и держала за руку.

Вскоре лекарство подействовало, Санька успокоился и уснул. Женщина вздохнула с облегчением. Она сняла с него грязную рубашку, принесла тазик с тёплой водой и вытерла влажным полотенцем кровь и копоть. Потом укутала одеялом, подоткнув со всех сторон, и прижалась губами к щеке сына. Только сейчас она почувствовала страх. И долго сидела рядом, пытаясь вспомнить что-либо подобное в их жизни, но так и не смогла. Санька рос тихим и спокойным мальчиком, только странным. Теперь мать и не знала радоваться или огорчаться, что сын становится таким, как все. Слишком больно от резких изменений в мальчишке. Она грустно улыбнулась и пошла в погреб – убрать осколки да вытереть лужи молока.

«Какие-то бумаги жгли. Вот сорванцы! Всё играют, всё секреты у них», – подумала женщина, спускаясь по ступенькам. Весь погреб был засыпан пеплом. Она взяла веник, совок и подняла с пола перевёрнутое ведро.

«Что такое?» – Свет был тусклым, и женщина не сразу разглядела, что за цветные клочки вперемешку с пеплом посыпались из ведра. И вдруг!..