Книга Всадник с улицы Сент-Урбан - Мордекай Рихлер

Но в конце первого года бурной деятельности предприятия «Джейкоб Херш Продакшнз» Хоффман поразмыслил над балансовой ведомостью и остался недоволен.

— Да что же это такое! Пять тысяч фунтов в минусе!

— Да. Боюсь, что так оно и есть.

— Да ведь вы, наверное, что-то вложили в сценарии? — Тут он помолчал, внимательно глядя Джейку в глаза. — И платили наличными, не иначе.

— Да. Конечно, естественно.

Этим ответом Джейк заслужил благосклонную улыбку.

— А целью февральской поездки в Канаду у вас, надо полагать, было нанять писателя. А там одно, другое… Да и секретарша у вас есть, и ей вы тоже платите налом.

— Черт возьми, конечно!

— А вот тут, вижу, вы в Париж летали… Отель «Георг Пятый», с двенадцатого апреля тысяча девятьсот пятьдесят девятого года по пятнадцатое…

Нэнси в голубеньком пеньюаре от Живанши с белыми кружевными обшлагами и высоким воротом, завязанным на бант, сидит за туалетным столиком и, наклонив голову, расчесывает длинные черные волосы.

— …Ведь вы же с производственной целью ездили? Может, с продюсером встречаться? Потому что, если так, то можно сделать налоговый вычет.

Конечно, с производственной! С целью производства первенца.

— Ну, в принципе да.

— Хорошо. Очень хорошо, мистер Херш. Вот, заберите эти счета опять домой и попытайтесь вспомнить другие командировки, купленные сценарии и прочие траты наличными. Короче, думайте, думайте!

Забравшись в свое чердачное укрывище, Джейк открыл шкафчик, где хранились вещи Всадника, и вынул досье. Заголовок на первой странице: «Всадник, настоящее имя Джозеф Херш. Родился в горняцкой лачуге в Йеллоунайфе, Территория Юкон. Зимой. Точная дата неизвестна». Следом перечень вымышленных имен и кличек Джо. Перелистнув страницы, Джейк перешел к другому разделу, печальному своей незавершенностью.

Евреи и кони

Исаак Бабель. «Закат» (пьеса)

ЛЁВКА (хохочет. В грубом его голосе движутся громы): На неделю!.. Вы набитый дурак, Арье-Лейб!.. Опоздать на неделю!.. Кавалерия — это вам не пехота. Кавалерия плевала на вашу пехоту… Опоздал я на один час, и вахмистр берет меня к себе в помещение, пускает мне из души юшку, и из носу пускает мне юшку, и еще под суд меня отдает. Три генерала судят каждого конника, три генерала с медалями за Турецкую войну.

АРЬЕ-ЛЕЙБ: Это со всеми так делают или только с евреями?

ЛЁВКА: Еврей, который сел на лошадь, перестал быть евреем и стал русским. Вы какой-то болван, Арье-Лейб!.. При чем тут евреи?

А вот цитата из Френсиса Скотта Фицджеральда, «Последний магнат». Монро Стар «догадался, что страсть к лошадям, обуявшая евреев, глубоко символична: многие годы казаки были конные, а евреи пешие. Но вот и у евреев появились лошади…».

Так, еще запись, на сей раз карандашная. Еле разбираю:

Надо бы прочесть: Альберто Герщунофф[34], «Еврейские гаучо в пампасах». А что, тоже всадники. Не Ротшильда, так де Хирша[35]. Агентурная сеть, можно сказать!

Всадник. Он и сейчас, подумал Джейк, может быть, где-то скачет. Как раз в эту самую минуту. По оливково-зеленым горам Верхней Галилеи, а то, может, снова в Мексике. Или в какой-нибудь Каталонии. Но верней всего в Парагвае.

— Ну, ты вообще! — вскипев, сказал тогда дядя Эйб. — То, что ты вбил себе в башку это… ч-черт побери… Насколько я знаю твоего двоюродного братца, если он действительно ищет Менгеле[36](чего лично я не допускаю ни на секунду), но если он этого нациста все же ищет и найдет, — дядя Эйб теперь уже орал, стуча кулаком по столу, — он не убьет его, он его будет шантажировать!

Нет, думал Джейк, глуша в себе неотвязно звучащий голос, со стороны дяди Эйба это было всего лишь попыткой оправдать собственную мелкость — нет! нет! — и Джейк продолжил воображать, как Всадник мщения находит виллу с решетками на окнах, глядящих на еле заметную тропу в джунглях — где-нибудь между Пуэрто-сан-Винсенте и пограничным фортом «Карлос Антонио Лопес» на реке Паране.

Эх, Джо, Джо!

В воображении Джейка рисовалось, как Джо неспешным аллюром скачет на великолепном плевенском скакуне. Бросает коня в галоп, слышится гром копыт. А в голове роятся планы новых кампаний, новых все более дерзких подвигов.

5

— А я им говорю, — продолжила она, — вы там, уважаемые, что о себе думаете? Я что, по-вашему, никогда на самолетах не летала, не знаю, как поставлено дело в других компаниях? Перед вами настоящая путешественница, для меня купить билет на самолет все равно как если на трамвай какой! А он молчит, не улыбнется даже, бывают же некоторые… Когда у тебя самолет «Эйр-Канады», то пусть тебе хоть на два часа взлет задержали — обязательно будут и сэндвичи, и каждый завернут отдельно! У нас, во всяком случае, давно для этого есть целлофановая пленка, не знаю уж, известна ли она тут у вас — я вам пришлю моточек, как же без нее-то! Правда-правда, милочка, просто удивительно, до чего теперь все просто: кто нынче будет целыми днями корячиться над плитой, как я когда-то? Будь это «Эйр-Канада», я ему сказала, нас бы не держали тут за скотину, нам подали бы чай! Но вы бы видели, как он подпрыгнул! «Да, мадам, разумеется, мадам!» Ну, молодцо-ом! — сказала моя соседка-индианка, когда я снова села. Это надо же, кто бы знал, что она, оказывается, понимает по-человечески: а мы ведь битый час уже сидели рядом, каково? А я говорю, ничего, если я спрошу: зачем у вас там людям рисуют точки на лбу? Вы уж мене простите, я не к тому, чтобы совать свой нос во все дырки, но, если не спрашивать, так и не узнаешь никогда, верно я говорю? Я говорю, это что — какой-то христианский символ? Нет, говорит, в Индии индуисты. Ну, понятно: это как «Битлы» теперь. А точка означает, что она замужем. Ой, говорю, как интересно! Вот, тоже ведь — узнала что-то новое. Ну, мы разговорились, и она рассказала мне, что в Индии, понимаете ли, культ матери. Вот как они там мать уважают! А ее мать вдова, говорит, и они все живут в одном доме — ее семья, ее брата семья, ее младшей сестры семья, все в одном доме и ее мать тут же, причем мать глава семьи и все ее уважают, потому что это освященная временем индийская традиция. Ведь правда же интересно?