Книга В чужом городе - Леонид Гришин

Гости слушали молча. История многих удивила, но через некоторое время они вновь продолжили веселиться. Веселье продолжалось, если это можно было назвать весельем…

У Натальи завибрировал телефон, она приняла вызов, стала внимательно слушать.

– Когда и как? – спросила она, закрыв глаза и сжав кулаки. Когда на том конце замолчали, Наталья словно очнулась и шепнула мне:

– Давай уйдем.

– А как же гости?

– А мы им больше не нужны, – ответила мне Наталья, прямо как тогда, – у них сейчас будет свое заседание, будут городские дела обсуждать…

Мы незаметно вышли. Сереже она сказала ехать домой. Приехали, вышли… Она открыла калитку, загорелся свет вдоль дорожки и у парадного входа. Она открыла дверь своим ключом. Зайдя, села на диван и закрыла глаза:

– Михаил погиб, – тихо сказала она, – передозировка наркотиков.

Наталья закрыла лицо руками, но мне показалось, что она не плакала. Я сел рядом.

– Как же у меня голова болит, налей мне соку, – попросила она.

Я прошел на кухню к холодильнику, открыл и очень удивился. В холодильнике не оказалось ничего кроме сока. Я налил и подал ей. Когда она допила и прилегла на диван, я положил ей подушку, снял с нее туфли. Сам сел у изголовья, взял ее голову двумя руками и почувствовал, как в висках у нее бьется жилка. Я определил, что пульс был свыше ста ударов. Я держал ее голову и чувствовал, как частота ударов уменьшается, дыхание становится ровным. Я вспомнил, как однажды ремонтировал квартиру и, переставляя мебель, защемил себе поясницу. У меня был телефон одного мануальщика. Я решил позвонить ему – он сказал: «Приезжай». Я еле-еле сел за руль, но приехал. И он, уложив меня на кушетку, точно так же держал мою голову, как я сейчас держу голову Натальи. Я чувствовал тогда, как от его рук исходило тепло…

Был в моей жизни такой период, когда в студенческие годы меня очень интересовали разные экстрасенсорные способности. На первом курсе в общежитии со мной жил Боря Геросютин. У него в Петербурге жил двоюродный брат, заслуженный человек, участник войны, работник обкома. К экзаменам мы готовились у него, потому что в его доме была огромная библиотека. Как-то раз мы нашли там книгу старого издания. Не помню, как называется, помню только что-то про силу взгляда и про то, как ее отрабатывать. Мы тогда молодые были, заинтересовались, начали изучать, выполнять упражнения, тренировать силу взгляда. Книга советовала тренироваться сначала на животных. Но поскольку животных у нас не было, мы решили сразу экспериментировать на людях. Мы заходили в автобус или в трамвай. Тогда еще были старые трамваи, когда скамейки стояли вдоль вагона, и люди сидели спиной к окну. Мы выбирали объект помоложе и посимпатичнее. И с двух сторон устремляли свои взгляды на объект, и объект этот сразу же начинал нервничать. А мы делали так: как только она начинала искать то, что ее тревожит и нервирует, мы взгляды отводили. Большинство выбранных нами объектов больше одной остановки не проезжали – выходили. В автобусе было и того проще. Мы выбирали впереди какой-нибудь красивый затылочек и вдвоем в этот затылок направляли свои взгляды. Тот же эффект получался: пассажирка не выдерживала и выходила…

Потом это все, конечно, забылось, и вот сейчас я держу в руках эту красивую, милую головку… Я чувствовал, что ритм жилки, которая билась в виске, начинает спадать. Дыхание стало более-менее ровное. Я почувствовал, что пульс стал ударов шестьдесят, может, пятьдесят в минуту, не больше. Наталья уснула. Я очень аккуратно опустил ее голову, убрал руки, она повернулась на бочок и положила правую руку под щечку. Я укрыл ее пледом, посидел рядом, а затем пошел на кухню. Хотя я и был в ресторане, мне захотелось есть. Но по дороге я припомнил, что холодильник у Натальи пустой. Мне вспомнился другой холодильник, который стоял в квартире, где я ночевал. Но здесь, в доме у Натальи, кроме сока ничего не было. На глаза мне попалась хлебница, в которой оказалось несколько ломтиков черного хлеба. «Уже добро», – решил я. На кухонном столе стояла бутылка подсолнечного масла. Я вспомнил, как в детстве мы иногда наливали подсолнечное масло в блюдце, посыпали солью и макали в масло хлеб – было очень вкусно. Я подумал и решил вспомнить былое. Я поставил чайник, открыл шкафчик – чаю и кофе там было предостаточно. Чайник вскипел, я взял чашечку, заварил пакет черного чая. Кусочек хлеба обмакнул в подсоленное масло и окунулся в детство… Как бывало приятно, когда набегаешься в детстве летом, прибежишь – дома никого нет. Возьмешь так же масло, хлеба. Правда, в детстве я обычно молоком запивал, но это неважно…

В это время вошла Наталья.

– Ты что делаешь?

– Ужинаю.

– Как ужинаешь? У меня же продуктов нет.

– А почему у тебя нет продуктов?

– А чтобы не соблазняли они меня по вечерам.

– А я вот нашел…

– А что это такое?

– А вот, попробуй.

Она подошла, также взяла кусочек хлеба, окунула его в подсоленное масло, откусила и сказала, что это очень вкусно. Из моей кружки запила чаем. Повернулась ко мне, обвила мою шею двумя руками, прижалась ко мне и сказала: «Спасибо тебе, спасибо». Я взял ее на руки, спросил куда. «Пойдем в спальню», – сказала она. И я ее понес в спальню…

Глава Седьмая

Я проснулся как всегда. Натальи рядом не было. Я осмотрелся: рядом на тумбочке лежали махровое полотенце, халат, тапочки… Это же надо, я так спал, что не слышал, как Наталья ушла. Видимо, помимо кошачьих глаз она еще и передвигается, как кошка…

Прокручивать в голове день у меня не было смысла, поскольку я все равно этот день проведу по сценарию Натальи.

Я взял полотенце, халат, пошел в ванную. Ванная была шикарная. Больших размеров комната содержала все, что только можно: слева находился ванный агрегат с джакузи, парилкой, тропическим душем, с душем циркулярным, массажором для ног и даже радиоприемником. Телевизора только не хватало для полного счастья. Также в ванной были раковина, унитаз, биде и душевая кабина. Я зашел в эту кабинку и принял теплый тропический душ. После душа спустился на кухню. Я встретил там Наталью в брючном костюме, в фартуке. И вдруг я обратил внимание на стол. Еще вчера я мог найти только черный хлеб, а сегодня на столе чего только нет. Я подошел, стал разглядывать. На одной тарелке не меньше пяти сортов сыра, на другой колбас несколько видов, буженина, красная рыба, осетрина – у меня разбегаются глаза – икра красная, черная, копченое мясо. Я посмотрел на Наталью, она стоит, улыбается.

– Слушай, у тебя есть скатерть-самобранка? Почему ты ей не воспользовалась вчера? И не дашь ли ты мне ее напрокат? Это же надо!

Я подошел к ней, у нее руки были заняты, поэтому она подставила щеку. Я с удовольствием поцеловал ее.

– Извини, я в халате, сейчас переоденусь.

– Не надо, чувствуй себя дома, – сказала она, а потом исправилась, – как дома.

– Да я иногда и в другом виде дома.