Книга Чарли-Чарли-Браво - Олег Рыков

Но, когда услышали крики со шкафута: «Во-о-о! Ля, хорошо пошел!» и так далее, обернулись и опупели: наш джет, отчаянно дымя, мчался по воде прямо на фрегат бледнолицых. «МакКормик» начал циркуляцию, уклоняясь от советской торпеды, отдавая какие-то команды по внешней трансляции, звеня корабельными колоколами громкого боя… Я и Валера присели и заползли за фальштрубу. Наш же джет оказался слабоват — не дотянул до американца метров 20.

Спасло нас то, что фрегат рассмотрел все еще плавающий самолет в бинокль и не стал заявлять протест, щелкнув два раза по тангете на 16-м канале международной связи, давая знать, что шутку понял.

Сейчас Викентьич — седой капраз[23], но вспоминает тот пуск со слезами на глазах. От смеха.

КИНУТЫЙ РОДИНОЙ

Корабли — как человеки. Есть яркие, удачливые, долгоживущие, есть малозаметные, серые и рано уходящие «под нож».

Вспоминая танцующую у берегов Канады «Терра Нову»[24], представляю беззаботную, легкохарактерную барышню без возраста, привлекательную даже в военном фраке мышиного окраса.

А вот — Оно. Зовут «Гитарро». «Сальса, фиеста, текила!» — подумаете вы. Нет! Звучит красиво, на деле — сплошной брейк-дэнс, потому что ломалась часто, тонула у причала и горела эта американская подводная лодка, которую родной экипаж называл не иначе как «дочерью сумасшедшего конструктора».

Другой пример — корабль, похожий на менеджера мелкой оптовой компании, суетящийся и постоянно оказывающийся в передрягах. Служил бы в русском флоте, назывался бы фрегатом «Облом». В американских ВМС он носил имя «Кирк». Сейчас называется «Фен Янг» и служит Тайваню перед уходом на пенсию.

А тогда полный сил «Кирк» шустрил под вывеской 7-го американского флота, выведывая секреты конкурента своей конторы — Тихоокеанского флота СССР.

Я много раз встречался с ним в море, но первый раз всегда самый интересный.

Мой корабль только что возвратился в базу после 4 месяцев отсутствия, последовавших с двухнедельной передышкой за шестимесячным походом. Впереди пара недель послепоходовых отчетов и — долгожданный отпуск! Но осуществимы ли личные планы на флоте? Осуществимы, если ты умеешь шхериться[25]. Если ты юн и прямолинеен, место твоего отпуска — боевой поход в море!

И вот я стою перед комбригом, которому явно неловко, но и наплевать одновременно.

— За неделю успел отдохнуть? — участливо спрашивает он, смело глядя мне в затылок рикошетом от переборки.

— Ничего, тащ каперанг, скоро отпуск…

— Правильно… Но лучший отдых — в море! Собирайся, сбегаешь на недельку к Находке — рыбу половишь!

— Тащ капи…

Утром я, мичман и двое матросов стояли на юте этого железа, которое обещало прокатить нас 30-узловым ходом. Довольно скоро по флотским меркам, часов в 10, но вечера, отвязались, дали ход и действительно пошли очень быстро. Но недолго…

Сидя в каюте помощника командира, спросил у усатого каплея:

— Долго под Находкой шкиряться будем?

— Паренек, мы в Индийский океан на боевую службу идем! — отозвался он.

Уснул я умиротворенным: что воля, что неволя… Ночью снилась Индира Ганди, но не как женщина, а как символ моего нескорого возвращения домой. Ее насильно везли к Брежневу, но не как символ, а как женщину…

Утром, проснувшись от шума аврала, увидел в иллюминаторе не Ватинанунантапурам, а Техас (Шкотово-17) под Находкой. У слишком разогнавшегося БПК полетел котел, и его экипаж «очень сожалел» о невозможности выполнения боевой задачи.

Старпом «Ташкента» вывел нас на стенку и показал, куда нам дальше идти. Лучше бы к стенке поставил! Или бы послал, куда обычно посылают! Его палец указывал на полуржавый тральщик, именовавшийся «Запал», но выглядевший как «Попал».

Таким он и оказался.

Вам приходилось плавать на Корабле Дураков? Нет, нет — экипаж тральца был юным и славным. Каждый по отдельности член… Но вместе они были бандой из «Ералаша»: к концу первых суток в море при волнении в 5 баллов у них отказал дизель-генератор, топливо которого почему-то смешалось с питьевой водой в цистернах; на завтрак, обед и ужин подавались только сухари, когда в тюрьмах дают еще и воду; молодой летеха-штурманец (неделя в должности) валялся в ногах у командира — старшего лейтенанта, умоляя подойти к берегу для определения места корабля, но не знал, в какой стороне она — земля! Когда наконец нашли американца, за которым, как оказалось, мы должны были следить, то послали в базу сообщение:

«Обнаружил фрегат “Кирк”. Прошу сообщить его координаты».

База удивилась, но дала и координаты и… замену. На смену «погибающему, но не сдающемуся» «Попаду» прибежал красавец «Федор Литке» — почти гражданское научно-исследовательское судно. Белый флот! А тралец убежал в ночь. Добрался ли до базы?.

Вот и наступила работа в семейных умиротворяющих условиях. Задач у команды «Литке» было две: держать визуальный контакт с американцем, который и так валялся в дрейфе, и не дать молодому механику убить свою еще более юную жену-буфетчицу, пользующуюся вниманием капитана. Капитана убивать было нельзя — он ведь капитан и единственный военный на судне, а военные имеют личные пистолеты. Вот почему их убивать нельзя.

Пока они все бегали друг за другом и громко кричали, я сидел на ходовом мостике и вел журнал наблюдений:

09.00 — фрегат ВМС США «Кирк» начал подготовку к полетным операциям.

09.10–09.30 — прогрев двигателя вертолета «Си Спрайт» 33-й эскадрильи, бортовой 17.

10.00 — взлет вертолета в направлении госграницы.

10.00–12.00 — полет вдоль тервод. Ведение фото и радиолокационной разведки.

12.15 — посадка вертолета на борт фрегата «Кирк».

Один из «налетчиков» машет в нашу сторону, улыбается. Зовут Гордон Перманн — фотограф эскадрильи. Дедушка с бабушкой у него «с Одессы». Хороший парень — сейчас переписываемся, а тогда я, конечно же, не знал его имени. Тогда я называл его «янк поганый», а он меня «краснопузый комми». Тогда было весело… Тогда за свои слова и поступки отвечали.

Вот «Кирк» и поступал, а мы отвечали. Послал вертолет по кромке тервод раз, второй, третий — мы ответили, вызвав истребитель Миг-23. Тот полетал над «Кирком», поревел двигателями, предупреждая, и довольный улетел. А «Си Спрайт» опять подскочил и — к тер-водам! Но мы же предупреждали… И произошло то, о чем Гордон до сих пор рассказывает со страхом, хотя и побывал в разных передрягах. Прилетели два «крокодила» — боевые вертолеты Ми-24 эскадрильи, только что выведенной из Афганистана. И началось то, от чего даже у меня, стороннего наблюдателя, тапки вспотели. Гордон же сегодня говорит, что думал: «Как жаль погибать от рук соплеменников».