Книга Гренадёры - Евгения Биткова

— Да, у этой девчонки энергия всегда бьет ключом!

— Эй, там, внизу! У меня закончились украшения.

— Держи! — крикнула Альма, кидая шары.

Один я сумела поймать, второй выскочил из рук. Я с содроганием сердца приготовилась услышать звук бьющегося стекла, но шарик повис в воздухе. Май медленно поднял руку, и он подлетел ко мне.

— Здорово! — выдохнула я. — А чего ты так не стал украшать елку?

— Пользоваться телекинезом не слишком удобно. Поднять легко, но, чтобы суметь повесить на ветку, нужно больше времени и нервов, — смущенно признался парень.

Моэги весело потрепала его по голове.

— Эх ты, горе-маг! — беззлобно сказала она.

Было забавно смотреть на эту парочку. Май — высокий парень с медно-каштановой копной кудрявых волос. Моэги же — крепкая девушка с сильными руками и стальным прессом, такой дважды подумаешь, прежде чем что-то сказать. Даже я ее немного побаиваюсь.

— Осталась только звезда, — сказала я, вешая последний шарик.

— Лови!

Размахнувшись, Альма запустила в мою сторону украшение. Звезда со свистом рассекла воздух. Я еле успела хлопнуть руками, поймав ее в сантиметре от собственного лба. Еще бы чуть-чуть, и…

— Альма, ты не ножи метаешь! Ты чуть не убила Акиру!

— Акира, извини. Я не нарочно!

— Да ни-че-го, — ошарашенно выдавила я.

Теперь я поняла: даже украшая елку, нужно помнить — мы гренадеры, обученные убивать, и наши въевшиеся привычки и рефлексы, от которых часто зависит наша жизнь, могут сыграть с нами злую шутку. Я закрепила звезду на вершине.

— Красиво! — раздалось в один голос. — Акира, спускайся, посмотришь!

Я хотела было спуститься, как вдруг услышала знакомый и отнюдь не приятный голос.

— Это еще что такое?! Гренадер номер семьдесят семь, что вы там делаете? — подняв голову вверх и поправив очки, назойливо спросил Вальтер.

Как всегда, вовремя. И почему мне так везет натыкаться на господина секретаря? Особенно тогда, когда я хочу меньше всего его видеть, то есть всегда!

— Вишу.

— Это я вижу, но по какой причине?

— Она помогала нам украшать елку, — вступился за меня Май.

— Возможно, но такое поведение неприемлемо. Немедленно спускайтесь оттуда, пока вас еще никто не увидел, — потребовал секретарь.

Немедленно так немедленно. Нога соскользнула, и я начала падать. Как ни странно, удара я не почувствовала, но ощутила, как кто-то довольно крепко сжимает меня за спину и ноги. Открыв глаза, я поняла, что нахожусь на руках у Вальтера, в чьи объятия так удачно приземлилась. Лучше бы я треснулась о мраморный пол! Секретарь смотрел на меня с таким укоризненным презрением, что я растеряла все свои колкости.

— Вы в порядке? — сухо спросил он.

— Да, спасибо, что поймали, — сдержанно поблагодарила я, спускаясь с его рук, и, не оглядываясь, спешным шагом побежала к двери.

За моей спиной раздался смех друзей. Но я успокаивала себя мыслью, что Вальтеру сейчас гораздо хуже.

Бездумно пошатавшись по Отделу, я решила пройти во внутренний двор и навестить живущих там собак. Люблю четвероногих блоходавов. В свете слабо освещенного коридора я заметила прислонившуюся к стене фигуру. Потребовалась всего секунда. Затем мою сердце остановилось. Колени предательски задрожали. Почему сейчас? Именно сегодня?! Ведь завтра Новый год! На негнущихся ногах я попыталась пройти мимо как ни в чем не бывало, но, как только я поравнялась с фигурой, прозвучал голос:

— Здравствуй, Арика.

Мою спину прошиб холодный пот. Стало тяжело дышать. Воздух можно было разрезать ножом. Я замерла на месте, будто каменная, не в силах двинуться. Обладателем чудодейственного голоса был двадцатилетний юноша, высокий и даже хрупкий, но в его фигуре чувствовалась сила. У него было красивое, словно высеченное из мрамора, лицо. Тонкие линии, правильный профиль, только опытная рука мастера могла высечь такое лицо. Лицо с миндалевидными глазами цвета стали. Глазами, которые пошли бы девушке, если бы не таящаяся в них угроза. Его темно-русые волосы были обрезанными по плечи. Четыре года прошло, а он совсем не изменился, лишь только волосы стали короче. Четыре года.

— Давно не виделись. Здравствуй.

Я почти не чувствовала язык.

— Ч-что ты здесь делаешь, Опал?

— Я узнал, ты год как работаешь гренадером. Решил навестить, — улыбаясь, ответил он.

Я вздрогнула. Вновь эта фальшивая улыбка, скрывающая за собой нечто ужасное. Раньше я не знала ее истинного значения и жестоко поплатилась. Парень плавным шагом подошел ко мне, наклонившись к самому уху. У меня запылала шея.

— Я вижу, твои физические раны зажили, а как насчет душевных?

Словно яд его слова медленно вливались в мое ухо, голову, мысли. Я почувствовала, как окончательно теряю силы. Холодная сталь буравила меня насквозь, но больше всего убивала едкая улыбка, играющая на его губах. Господи, я больше не продержусь! Мои молитвы были услышаны. Едкость вновь сменилась приторной фальшью. Юноша заговорил дружелюбным тоном.

— Что же, береги себя. Еще увидимся! — пообещал он, покидая коридор.

Я осталась стоять как вкопанная, невольно коснувшись рукой тонкой полоски шрама, проходящей под левым глазом. Она почти зажила. Но сейчас мне казалось, будто рана была свежей.

Блестящий клинок, отойдя от моей шеи, коснулся щеки. В нем отразились стальные глаза. Холодные, равнодушные и полные ненависти. Клинок поднялся, готовясь к удару.

— Нет!!!

— Акира, чего застыла?

Я быстро помотала головой, сгоняя с себя пелену воспоминаний. Передо мной стоял Ким, держа в руках какую-то папку, и напряженно всматривался в лицо.

— Ким? А чего ты здесь делаешь?

— Я тут кое-какую несерьезную работу выполняю по просьбе Розы, — указывая на папку, ответил он. — А вот что ты тут делаешь? Я увидел тебя, выходя из архива, окликнул, но ты не отозвалась. Стояла, не видя ничего и никого перед собой. Ты себя вообще хорошо чувствуешь? Какая-то ты бледная.

— Да уже хорошо. Не беспокойся. Ну, я побежала!

Оставив озадаченного Кима, я понеслась как можно быстрее. Настроение было окончательно испорчено.

Шатание по городу не вернуло мне прежней радости. Только усталость нахлынула. Я решила вернуться домой. Войдя в квартиру, я заметила лежащее на диване тело. Одеяло на теле то и дело поднималось в такт дыханию. Живое. Равнодушно пройдя мимо, я закрылась у себя в комнате, с разбегу плюхнувшись на кровать. Возможно, мне стоит поспать. Вдруг это избавит меня от скверных мыслей? Долго ждать не пришлось, я быстро погрузилась в сон. В сон о прошлом.