Книга Гордое сердце - Эдит Лэйтон

Его друг Рейф был скомпрометирован подобным образом. Зато потом вынужденная женитьба явилась для него благословением. Может, потому, что он женился на необычной женщине. А может, Рейф уже вполне созрел для брака. Он был вне себя от мысли, что потеряет любовь всей своей жизни, и хотел расстаться с холостяцким положением, потому что больше не дорожил им.

А Драмм дорожил. Он слишком долго был одинок, чтобы теперь жениться только из соображений пристойности. Если не получится по любви — а похоже, что не получится, — значит, женится по расчету, с выгодой, это лучший способ порадовать отца. А неизвестная бедняжка из глуши не может считаться его потенциальной невестой, какой бы милой и очаровательной она ни была.

Пусть недовольная хозяйка деревенского домика действительно мила, но Драмм знал более красивых женщин, более богатых, с лучшим образованием и положением. Он не поддался на чары ни одной из них. Даже если бы Александра Гаскойн во всем намного превосходила их, это не имело бы значения. Будь он проклят, если позволит женить себя на простолюдинке только потому, что лежит, раненный и беспомощный, и испытывает ужасную боль.

Он бы хотел верить, что она не охотится за его именем. Но рисковать нельзя. Пусть его унесут прочь на носилках. Пусть привяжут к лошади, шлепнут ее по крупу и отправят домой. Пусть хоть на двери погрузят на крышу почтовой кареты. Какая разница. Он здесь больше не останется. Ему и раньше удавалось раненым сбегать от врагов. Он проделает это снова, даже если теперь враг — милая, очаровательная девушка.

— Двигать его? И может быть, таким образом убить? — услышал Драмм слова доктора. Остальные голоса стихли. — Как знать, не поврежден ли его череп так же, как нога? Я наблюдал такие случаи. Пациент чувствует себя и выглядит здоровым, встает с постели и падает мертвым. Кровоизлияние, опухоль, кусочки кости в мозгу — существует столько вариантов, когда самое легкое движение может нарушить равновесие. Месяц он будет в опасности. Каждый раз, оставляя его, я думаю, увижу ли снова живым.

Драмм широко раскрыл глаза. Он почувствовал, как мороз пробежал у него по спине и холодным комком свернулся в желудке. Наверняка преувеличение. Рассчитано на то, чтобы уговорить их оставить его здесь. Но зачем доктору заботиться об этом? Голова действительно болит невыносимо. И зрение немного затуманено… Драмм начал разглядывать потолок, стараясь преодолеть страх. Обычно ему удавалось это сделать. Смерть может прийти к любому, в любое время. Если доктор говорил правду, то Драмм не станет хныкать по этому поводу.

— Пусть пошлет за своим слугой, если хочет, — продолжал пожилой джентльмен. — Его камердинер может остаться здесь или жить у меня и каждый день приезжать, чтобы заботиться о своем господине. Что касается тебя, Алли, мы попросим какую-нибудь уважаемую даму пожить здесь, пока он не уедет.

— Какую-нибудь очень миниатюрную уважаемую даму, — горько произнесла девушка, Драмм хмыкнул. Он сам подумал об этом.

— Где она будет жить? — гневно спросила Александра. — У нас нет места даже для лишней курицы… Да что я говорю — места не остается даже для кастрюли куриного супа! И какая дама согласится приехать и жить в тесноте с абсолютно чужими людьми?

— Миссис Тук, из Эпплтона, — твердо ответил доктор. — Милая женщина, вдова, очень достойная особа. Она живет с дочерью и тремя внучками и будет счастлива приехать сюда, даже если придется спать на насесте с курами. Пожилая дама, конечно, скажет, что поступает так из жалости, но на самом деле бедняжка будет рада отдохнуть. Дома она просто сбивается с ног.

— Доктор, — возразила Александра, — если мне придется поставить здесь еще одну кровать, то миссис Тук некуда будет деть ноги!

— Вам понравится ее общество, — решительно сказал доктор. — Подумайте, что будет, если вы выгоните графа прочь. Боже мой! Он может не добраться живым даже до ворот!

Наступило долгое, задумчивое молчание — как на кухне, так и в спальне наверху.

— Это здесь, — сказала Александра, отступая и прижимаясь спиной к дверному косяку, чтобы гостья могла оглядеть крошечную комнатку на чердаке. — Роб теперь вместе с братьями, я буду в его комнате. Доктор очень настойчив, но вы можете отказаться здесь жить, мы не обидимся. Комната так мала, что в ней едва можно повернуться.

Миссис Тук оказалась дамой средних лет, подтянутой и аккуратной, но выглядевшей устало. В темно-русых волосах блестела седина, освещая нежное, приятное лицо. Она с удовольствием разглядывала комнату поверх плеча Александры.

— Моя дорогая, неужели эта комната будет только моя? — Она вздохнула. — Я уже много лет ни на минуту не остаюсь одна. Сначала делила комнату с сестрой, пока не встретила моего дорогого Леона. Потом жила с ним, а сейчас — с внучками. Будет просто здорово оставаться наедине с собой. Я знаю, что дом переполнен. Но поверьте, такой уединенности я не имела долгие годы. Теперь скажите, чем я могу помочь?

— Как раз сейчас вы это и делаете. Одним своим присутствием. — Александра улыбнулась, заметив выражение лица пожилой дамы. — Вы будете украшением дома, миссис Тук, Видите ли, наш гость считает, что правила приличия не позволяют одинокой девушке жить в одном доме с молодым холостяком, поэтому со мной должна проживать компаньонка. Забудьте, что я бы предпочла лучше связаться со змеей, чем с молодым холостяком, проживающим здесь и что я никогда, ни за что не стала бы строить планы о том, как выйти за него замуж. Он-то считает, что стала бы!

— Что, ваш гость настолько невыносим? — с беспокойством спросила миссис Тук.

— Не могу сказать, я недостаточно хорошо его знаю. Но он такой высокомерный. Единственное, что вам придется делать, — это оставаться здесь. Отдыхайте, получайте удовольствие. Вы мне очень поможете. Потому что, раз вы рядом, я могу жить в собственном доме, не опасаясь разговоров на тему моей охоты за чужим состоянием. — Она улыбнулась, пытаясь смягчить горечь, прозвучавшую в голосе.

— Но мне нравится быть полезной. Я умею обращаться с больными, умею готовить, и мне это доставляет удовольствие, — сказала миссис Тук. — Я могу выкармливать цыплят, работать в саду, шить, убирать, я не против всей этой работы. — Теперь она улыбнулась, увидев выражение лица Александры. — Я люблю своих внучек, но все три родились одна за другой, и им нет еще и пяти лет. Домашняя работа у вас будет для меня настоящим отдыхом, уж поверьте.

— Я ни за что не стану просить вас работать на меня, — запротестовала девушка.

— Сидеть без дела так скучно, — ответила миссис Тук. Она покачала головой. — Вам должно быть это известно, дорогая. Мы часто думали, как вы тут справляетесь с хозяйством. Жаль, что ваш домик находится так далеко от города и мы не можем предложить помощь. В свою защиту скажу только, что мистер Гаскойн был не самым дружелюбным человеком, не правда ли? Его приятели были школьными учителями, как и он сам. Нашими мужьями он пренебрегал. Мистер Гаскойн держался так, будто все в деревне были ниже его. Вот почему мы не беспокоились о вас после его смерти, решили, что его друзья вам помогут.