Книга Танго для Кали - Олег Северный

— В реанимацию! — вынесла то ли вердикт, то ли приговор дежурная. Нужно было как-то угомонить этот сумасшедший дом.

В компании врача и верной Night Чёрный рысцой проследовал к дверям лифта. За ними в том же темпе поспешала медсестра с инвалидной коляской: в реанимацию никто не приходит на своих ногах, тем более не прибегает. Перед прибытием на этаж медики чуть ли не силой усадили Антона в коляску. Вкатили в распахнувшиеся двери, сдали с рук на руки и быстро ретировались. Его опять начало «накрывать», похоже, он спасался только движением.

В реанимации были свои порядки. Чёрного заставили раздеться догола, снять даже кольцо. Это сразу же пробудило всю его подозрительность и тревогу. Он никогда не расставался с кольцом! Зачем его сюда привезли? Что с ним хотят сделать?! Помогут ему здесь? Да ни хрена не помогут! Он попытался встать, но дюжие медбратья силой повалили его на каталку, и деловитая старушка повезла её вдоль длинного коридора. Антон затравленно озирался по сторонам. Зрелище встряхнуло его не хуже нашатырного спирта.

Это было длинное помещение, переходящее в коридор, или широкий коридор, назначенный помещением. Повсюду рядами стояли одинаковые железные столы-каталки, на них лежали обнажённые люди. Мужчины вперемешку с женщинами, старики, дети. Простыней или иных покрывал не было. Кто-то стонал, кто-то метался в жару, кто-то уже не подавал признаков жизни. И всё это тонуло в жаркой духоте, ароматы испарений нездоровых тел, физиологических отправлений, лекарств и дезинфицирующих препаратов заставляли при каждом вдохе подавлять рвотный рефлекс. Воздуха! Антону не хватало воздуха. Он задыхался. Зачем он здесь? Здесь люди ожидают свою смерть. А что здесь ожидает его?! Вот теперь он постиг, что такое настоящий панический ужас. Не помня себя, Чёрный скатился с каталки и как был, побежал по коридору. Он добежал до конца и уткнулся в закрытую дверь.

Попался! Антон колотил руками и босыми ногами в дверь и орал:

— Выпустите меня! Вы не имеете права! Выпустите меня отсюда!

Дверь не поддавалась. Весь находившийся в отделении персонал сбежался к нему, выстроился полукругом. Чёрный развернулся, прижался спиной к двери и приготовился дорого продать свою жизнь. Так просто они его не возьмут! Видимо, это ясно читалось на его лице, поэтому к нему никто не подошёл. Зато дверь за спиной открылась. Антон ринулся к долгожданной свободе и, как в стену крепости, врезался в затянутые в белый халат перси могучей дамы, которая даже не покачнулась от такого толчка. Вместо этого заведующая реанимацией выразила своё отношение к происходящему и к Антону лично как причине всеобщего переполоха. Русский язык у неё также был могучим и изощрённым, а отношение негативное. Она ещё долго орала:

— Больной не имеет права самовольно уйти! Я за твою жизнь отвечаю!

Антон кричал в ответ:

— Я здесь не останусь!

Наконец страсти улеглись. Умные медицинские головы о чём-то пошушукались между собой и Антону выдали листок бумаги и ручку. Под диктовку он вывел непослушной рукой, что отказывается от услуг реанимации и осознаёт всю степень риска при отёке какой-то квинки. Подпись, дата. Антон автоматически вывел 27.09.2003.

— Чего?! — взревела главный реаниматор и заставила переписывать всё заново. С правильным годом.

Только после этого Чёрный получил обратно свои вещи и вожделенный перстень. Когда Глаз Дракона вернулся на его обычное место, Антон почувствовал себя гораздо спокойнее. И пусть это был всего лишь психологический эффект.

В палату он проследовал бодрым шагом победителя при Аустерлице. Нигде ничего не болело, лишь немного сводило руки. Его сопровождал эскорт из обескураженного дежурного врача и ошеломлённой Night. Вскоре в маленьком боксе вновь собрался настоящий экспертный совет: пригласили дежурных врачей из соседних отделений, чтобы вместе подумать, что стало причиной чрезвычайного происшествия. Все сошлись во мнении, что наблюдался именно анафилактический шок. Просмотрели список назначенных препаратов. Действительно, в один из них в очень малой дозе входил новокаин.

— Но как это получилось? Мне же в прошлый раз его отменили. — Чёрный вопросительно посмотрел на врачей.

Они переглянулись.

— В прошлый раз? Это у вас не впервые?

— Первый раз такое случилось три дня назад. Там в журнале записано.

— Где? — Дежурная пролистала страницы назад. — Смену сдал, смену принял, а, вот — отмена капельницы, замена препарата. Но здесь не указано почему.

— Как не указано? — не поверил Чёрный.

— Смотрите сами. Только замена лекарств, причин нет.

Наверное, всё, что он подумал, отразилось в его глазах, потому что совещание было быстро закончено. Шоковое состояние практически прошло само по себе. Дежурная на глазах Антона сделала запись о происшествии в журнале смен, и напоследок врачи посоветовали ему попытаться заснуть. Спать он не мог — целая горсть таблеток и четыре вечерних укола пропали втуне.

Антон лежал и пытался анализировать положение. Цепочка случайностей сложилась как-то очень для него неудачно. Врач то ли забыл, то ли сознательно не захотел внести описание ЧП на дежурстве в журнал смен, но отменил назначение опасного препарата. Тогда этот препарат оказался среди привычных и проверенных средств. Либо он там был всегда, но организм Чёрного только сейчас среагировал на столь малую дозу. Почему? Может быть, неудачное для него стечение обстоятельств для кого-то оказывается очень удачным? И огромной удачей для этого неизвестного «кого-то» могло стать заточение Антона в реанимацию, откуда — сейчас он абсолютно ясно это осознал — он бы уже не вышел. Он чувствовал, что было что-то ещё, что-то, к чему он настолько привык, что почти не заметил. Ах да, страх! Немного иной, чем обычный страх тяжело больного человека, который вдруг почувствовал, как смерть дышит за его левым плечом, более резкий, щемящий, как тоска, и совершенно беспричинный. Подобный страх может сопровождать магическую атаку, но не рассказывать же об этом врачам! Тогда его точно переведут в другое отделение, и это будет вовсе не терапия.

Татьяна сидела на другой койке и старалась подобрать материалистическое объяснение аргументам Антона. Если у неё получалось — аргумент отметался. Но концы с концами не сходились никак, история выходила слишком мутная.

— Эй, марафонец! — В дверь заглянула милая мордашка ночной сестры. — Успокоительного отсыпать? А то ведь не заснёшь после чистилища-то.

— Чистилища? — не понял Антон.

— Реанимации, — пояснила сестра. — Мы её так промеж себя кличем. Сам посуди — место, где ты то ли жив, то ли мёртв. Как сложится — так и будет. И если помрёшь, то никому ничего — дело житейское. А если у нас тут, с нас потом три шкуры сдерут на объяснялочки. И премию срежут. Так как — нести колёсики?

— Нет, спасибо. Я обойдусь. Спасибо. — После всего случившегося Антон начал всерьёз опасаться приёма лекарств. Его ещё раз передёрнуло от мысли, как легко он мог убраться из мира живых, хватило бы одного укола.