Книга Твои нежные руки - Розмари Роджерс

— Что тебе тут надо? Я велел…

— Не хочу умирать одна.

Брат протянул черную руку, привлек Амелию к себе.

Она ощутила дрожь его тела, поняла, что он напуган не меньше, чем она, и сознание того, что и у брата есть слабости, внезапно успокоило девушку.

— По крайней мере мы вместе, — прошептала она и увидела в его глазах отчаяние.

— Да. Послушай, Ами, я хочу, чтобы ты спряталась за этими бочонками. Не выходи, пока я не прикажу, или… в случае крайней необходимости. — Он неуклюже чмокнул ее в щеку и выдавил улыбку. — Может, все и обойдется.

Еще рано сдаваться. Ярборо — старый морской волк, и мы еще держимся на плаву. Мне нужно бежать: старший канонир погиб, и каждая пара рук на вес золота.

Какая это была мука — скрываться за бочонками, привязанными к рубке, и наблюдать, как Кристиан подтаскивает ядра и порох — немного медленнее остальных, но так же старательно.

Промокнув от брызг, захлебываясь дымом, Амелия тряслась от страха, не понимая, на чьей стороне перевес. Сражение продолжалось целую вечность. Дни, часы, годы… прежде чем все закончилось — не воплями торжества, а стонами побежденных. Пиратское судно подошло ближе, в борт «Саксесса» неумолимо впились абордажные крюки.

Сопротивление было коротким и бесплодным. Оцепенев от ужаса и тоски, девушка наблюдала, как уцелевших выстроили на палубе. Все стихло; дым развеялся, оставив едкую пороховую вонь.

Последним подошел Кит, ни разу не взглянув на то место, где таилась сестра. Всей своей фигурой, выражением лица он приказывал, умолял, просил не выскакивать.

Не обращая внимания на многочисленные занозы, Амелия оперлась ладонями о доски палубы и подалась вперед в безуспешных стараниях получше разглядеть, что происходит. Тревога и волнение за брата сжимали сердце стальной хваткой.

Кто-то отдавал неразборчивые команды. Туда, где находилась девушка, доносились лишь отдельные слова. Мышцы затекли, ноги ныли, но она боялась шевельнуться, парализованная уверенностью в том, что рано или поздно все равно придется показаться. Ее так или иначе найдут: на корабле невозможно стать невидимой. И стоит ли трястись как мышь, если Кит…

Она отказывалась думать о неизбежном. О том, что Кита могут… Немыслимо!

Раздался громкий грубый смех, сопровождаемый предсмертным воплем и ужасающим горловым клекотом. Амелия прижала руки к ушам, зажмурилась, но тут же отняла руки, пытаясь расслышать знакомый голос. Капитан Ярборо что-то холодно ответил. Его слова были встречены хохотом. Пираты стали вытаскивать из трюмов груз. Железные полосы, которыми были обиты ящики, противно скрипели по доскам. Борта судов опасно терлись друг о друга с пронзительным, почти человеческим визгом, канаты натягивались и трещали.

У Амелии кружилась голова. Может, они всего-навсего, заберут груз и оставят их в покое? «Господи, прошу тебя, пусть они уплывут поскорее…»

Но надежда быстро умерла, когда пираты рассыпались по всему судну. И разумеется, немедленно обнаружили ценный приз. Кто-то из незваных гостей, весело блестя глазами, выдернул ее из укрытия и потащил на палубу.

Непристойные реплики, жадные взгляды, отрешенное лицо Ярборо, мучительное отчаяние в глазах Кита, побудившее его выступить вперед.

— Не трогай ее!

Требование было встречено издевательскими ухмылками. Кита бесцеремонно толкнули обратно, пригрозив тесаком.

Широкоплечий пират в куртке красного атласа и таких же панталонах, совершенно не сочетавшихся с парой пистолетов, показался Амелии предводителем этой бандитской шайки. Бесстрастно оглядев девушку с головы до ног, он обратился к Киту:

— Это твоя жена?

Кит, поджав губы, качнул головой.

— Сестра, — выдавил он.

— Вот как? Сестра?

Слабая улыбка коснулась уголков губ.

— Приведите ее ко мне, — велел он, сопровождая слова повелительным жестом. — Иди сюда, красавица! Да ты, никак, напугалась? Боишься, что мы тебя обидим?

Пираты охотно откликнулись на шутку вожака. Те, кто не перегружал ящики и бочонки, придвинулись ближе, алчно пожирая глазами девушку. Амелию подтолкнули вперед. Спотыкаясь, она брела к капитану, сопровождаемая хором откровенных предсказаний относительно своей судьбы. Счастье еще, что наивная девочка почти ничего не понимала, хотя, судя по лицу Кита, дела ее были совсем плохи.

Никто не слушал протестов капитана Ярборо, уверявшего, что перед ними благородная леди, не привыкшая к вульгарным речам и подобному обращению.

— Так, значит, ты еще девственница? — тихо поинтересовался капитан, обводя пальцем контуры ее лица.

Амелия затрепетала от омерзения. Ни один мужчина до сих пор не смел говорить с ней в таком тоне. Словно она игрушка, созданная специально для их развлечения!

— Возьмем ее с собой, кэп Джек! — ощерился один из пиратов. — Научим девчонку джиге под одеялом!

— Неплохо бы, — задумчиво протянул капитан Джек, отнимая руку и продолжая изучать пленницу. Амелия не произнесла ни слова, боясь, что расплачется. Рука, сжимавшая ее плечо, казалась слишком жесткой. И бежать некуда, не к кому обратиться, даже если она найдет в себе мужество просить пощады.

Пират, державший ее, переступил с ноги на ногу. Заскорузлая лапища погладила ее шею, легла на грудь. Девушка попыталась вырваться, но не тут-то было. Ноздрей коснулось нечистое дыхание. Капитан хладнокровно наблюдал, как грязные пальцы больно стискивают небольшой холмик, пока девушка не вскрикнула. Кристиан, забыв обо всем, бросился на помощь. Двое пиратов метнулись к нему, на ходу выхватывая кинжалы. На солнце ярко блеснуло острое лезвие, желтоватое сияние словно высветило свирепые физиономии, и Амелия окончательно потеряла голову.

— Кит, не надо! О Господи, нет! Только не троньте его, пожалуйста, не троньте…

К ее облегчению, капитан Джек властно поднял руку, и мужчины покорно отступили, хотя и заставили Кристиана встать на колени и оттянули за волосы его голову, обнажив шею.

— Только дотронься до нее — и я прирежу тебя! — бушевал он в бессильной ярости.

Предводитель бандитов рассмеялся.

— Боюсь, тебе не так-то легко это удастся, юный петушок! Похоже, сейчас наш верх, хотя бы численный, но это уже кое-что! А теперь угомонись и дай нам время подумать.

Даже сквозь дымку ужаса Амелия неожиданно распознала этот тон — тон человека образованного, хотя и привыкшего к беспрекословному подчинению, — и безумная, нерассуждающая надежда вспыхнула в ней. Неужели он когда-то был джентльменом? Может, все-таки поддастся ее уговорам? Тихой мольбе о милосердии?

— Капитан, — начала она, с трудом отведя глаза от Кристиана, — мы с братом сироты, одни в этом мире. Не осуждайте его за желание защитить сестру, ибо он привык оберегать меня.