Книга Грязная работа - Кристофер Мур

Разумеется, она бы предпочла с ним для этого не спать, но когда вас выкидывают на обочину несколько альфа-самцов, одна эта мысль — вы просыпаетесь в объятьях того, кто будет вас обожать, пускай всего лишь в благодарность за секс, и останется рядом навеки, даже за тем рубежом, когда вы его рядом и терпеть уже не сможете, — даже эта мысль представляется вполне уютным компромиссом.

Поскольку бета-самец, каким бы он ни был, — верен. Из него получается великолепный муж, как и великолепный лучший друг. Он поможет вам переехать и будет приносить вам бульон, если заболеете. Всегда чуткий, бета-самец благодарит женщину после секса и часто бывает так же спор на извинения. На него прекрасно можно оставить дом, особенно если вы не особенно привязаны к своим домашним питомцам. Бета-самцу можно доверять: ваша подружка с бета-самцом, как правило, — в надежных руках, если, само собой, она не конченая прошмандовка.

(Хотя именно конченые прошмандовки, как показывает история, быть может, и несут ответственность за выживание гена бета-самцов, ибо сколь бы ни был верен бета-самец, он беспомощен пред натиском невоображаемых бюстов.)

Но пусть у бета-самца немалый потенциал стать замечательным мужем и отцом, навыки эти все равно следует осваивать.

Посему несколько недель после Чарли мало чем занимался — только сидел дома и заботился о крохотной незнакомке. На самом деле она была пришелицей — некоей кушающе-какающей машиной капризов, — и он мало что понимал про ее биологический вид. Но ухаживая за ней, разговаривая с ней, не спя из-за нее ночами, купая ее, глядя, как она засыпает, и попрекая ее за отвратительные вещества, коими она сочилась и бурлила, он начал влюбляться.

Однажды утром, после особенно активной ночи маршировок с кормлением и переодеванием, он проснулся и обнаружил, что она лежит и балдежно пялится на мобильку над своей колыбелью; заметив его, малютка улыбнулась. Это все и решило. Как прежде ее мама, она проложила жизненный курс Чарли всего одной улыбкой. И, как и с Рэчел в то промозглое утро в книжном, душа его осветилась. Причудливость, зловещие обстоятельства смерти Рэчел, красное свечение предметов в лавке, темная крылатая дрянь над крышами — все это пересело на заднее сиденье, подальше от нового света его жизни.

Он не понимал, что она любит его безусловно, и потому, вставая среди ночи ее покормить, надевал рубашку, причесывался и проверял, не дурно ли пахнет изо рта. И в следующую же минуту после того, как его оглоушило нежностью к дочери, в нем зародился глубинный страх за ее безопасность, который через несколько дней расцвел целым садом паранойи.

— Тут какой-то мир «Нерфа»,[12]— заметила Джейн, принеся из лавки счета и чеки на подпись Чарли.

Все острые углы квартиры тот оклеил пенорезиной, укрепив ее монтажной лентой, на все розетки поставил пластиковые заглушки, на все ящики повесил замки с защитой от детей, установил новые датчики дыма, угарного газа и радона и активировал в телевизоре микросхему родительского контроля, отчего сам теперь был вынужден смотреть лишь маленьких зверюшек или уроки азбуки.

— Несчастные случаи — причина детской смертности номер один в Америке, — сообщил Чарли.

— Но она еще даже не научилась переворачиваться на животик.

— Хочу быть готов. Я много читал, и везде говорится, что сегодня ты их кормишь грудью, назавтра просыпаешься — а их уже выгоняют из колледжа. — Он менял подгузник на кофейном столике: израсходовал целых десять подтирок, если Джейн не сбилась со счета.

— Сдается мне, это метафора. Знаешь, того, как быстро они растут.

— Ну все равно, поползет — и кирдык.

— А чего б тогда не сделать ей большой костюм из пенорезины — всяко проще, чем весь мир обивать. Чарли, тут страшно. Сюда ведь и женщину не приведешь — она решит, что ты чокнутый.

Чарли смотрел на сестру долгую секунду, ничего не говоря, — просто замер с одноразовым подгузником. Ножки дочери остались скрещены у него в пальцах.

— Когда будешь готов, то есть, — поправилась Джейн.

— В смысле, я же не говорю, что ты сюда непременно должен привести женщину.

— Это хорошо, потому что я и не собираюсь.

— Нет, конечно. Я и не говорила. Но тебе надо выходить из квартиры. Во-первых, тебя ждет лавка. Рэй превратил кассовый компьютер в службу знакомств, а школьная инспекторша уже заглядывала три раза — искала Лили. И я не могу вести там учет и всем управлять, Чарли, да еще и на работу ходить. Папа оставил тебе дело не просто так.

— Но за Софи некому присматривать.

— У тебя в этом же доме живут миссис Корьева и миссис Лин, пусть кто-нибудь из них присмотрит. Черт, да я сама буду с ней сидеть несколько часов вечером, если это поможет.

— Вечером я спускаться не буду. По вечерам там все радиоактивное.

Джейн шмякнула пачку бумаг на кофейный столик рядом с головкой Софи и, отступив на шаг, скрестила руки на груди.

— Воспроизведи в голове то, что ты сейчас сказал, будь добр.

Чарли воспроизвел, затем пожал плечами.

— Согласен, похоже, будто я спятил.

— Появись в лавке, Чарли. Всего на несколько минут — воду попробовать, приструнишь Лили и Рэя, хорошо? А я ее допоменяю.

Джейн втиснулась между тахтой и кофейным столиком, вытеснив брата с дороги. По пути она смахнула грязный подгузник на пол, где тот и раскрылся.

— О, боже мой! — Джейн затошнило, и она резко отвернулась.

— Еще одна причина не есть черную горчицу, правда? — сказал Чарли.

— Вот сволочь!

Брат попятился.

— Ладно, я пошел. Ты точно справишься?

— Иди! — Джейн услала его мановеньем одной руки — другой она зажимала нос.

5 Тьма нагличает

— Эй. Рэй! — сказал Чарли, сходя по лестнице на склад.

На ступеньках он всегда старался шуметь как можно больше и обычно выпаливал громкое и заблаговременное «эгей», дабы предупредить работников, что он идет. Сам он успел сменить несколько мест, прежде чем занялся семейным бизнесом, и по опыту знал: крадучее начальство никто не любит.

— Эй, Чарли, — ответил Рэй.

Он прикрывал позиции — сидел на табурете за стойкой.

Сильно под сорок, высокий, лысоватый; по миру он перемещался, не поворачивая головы. Не мог. Шестью годами ранее, служа в полиции Сан-Франциско, Рэй шеей поймал пулю группового насильника — тогда-то он и сумел в последний раз оглянуться через плечо без зеркала. Жил он на щедрую городскую пенсию по нетрудоспособности, а на Чарли работал в обмен на бесплатное проживание в квартире на четвертом этаже; таким образом их финансовые отношения не попадали ни в какие бухгалтерские книги.