Книга Адский дом - Ричард Матесон

— Да.

Фишер открыл очередную тяжелую металлическую дверь и, держа ее раскрытой, посветил внутрь. Квадратная парилка протяженностью двенадцать футов вся была облицована кафелем. Вдоль стен тянулись встроенные деревянные скамьи, а на полу, как окаменевшая змея, изогнулся выцветший зеленый шланг, соединенный с краном.

Флоренс состроила гримасу.

— Извращение. Здесь... — Она глотнула, словно освобождая горло от горькой желчи. — Здесь. Но что здесь?

Фишер дал двери захлопнуться, и звук отдался громким эхом. Флоренс взглянула на него, а потом, когда он отвернулся и пошел дальше, догнала и пошла рядом.

— У доктора Барретта хорошее оборудование, не так ли? — проговорила она, стараясь казаться бодрой. — Странно, неужели он действительно верит, что одной наукой можно положить конец силам этого дома?

— А чем же?

— Любовью, — ответила Флоренс и сжала ему локоть. — Мы же знаем это, правда?

Фишер открыл перед ней дверь, и они вернулись обратно в коридор.

— А что там?

Флоренс прошла через вестибюль и открыла деревянную дверь. Фишер посветил внутрь. Там оказался винный погреб, но все его полки и стеллажи были пусты. Флоренс вздрогнула.

— Я вижу этот погреб заполненным бутылками. — Она отвернулась. — Давайте не будем входить.

Они снова поднялись по лестнице и пошли по коридору первого этажа. Проходя мимо двери в церковь, Флоренс поежилась.

— Это место хуже всех, — сказала она. — Хотя я и не видела всего дома, у меня такое чувство... — Ее голос становился все тише, и она прокашлялась. — Когда-нибудь я войду сюда.

Они свернули в прилегающий коридор. В двадцати ярдах впереди в правой стене виднелась арка.

— А что здесь? — Флоренс прошла под арку и затаила дыхание. — Этот дом,— проговорила она.

Бальный зал был необъятен, его покрытые парчой стены украшали красные бархатные портьеры. На высоком потолке через равные промежутки висели огромные люстры, а пол покрывал изысканный дубовый паркет. В дальнем конце помещения располагалась ниша для музыкантов.

— Театр — понятно, но это? — недоуменно произнесла Флоренс. — Неужели танцевальный зал может быть обиталищем зла?

— Зло пришло позже, — сказал Фишер.

Флоренс покачала головой.

— Сплошные противоречия. — Она посмотрела на Фишера. — Вы правы, это потребует времени. У меня такое чувство, будто я стою в центре лабиринта, такого запутанного, что перспектива выбраться из него... — Она осеклась. — И все же мы выберемся.

Над головой что-то звякнуло. Фишер резко вздернул руку, направив фонарик на висящую в вышине тяжелую люстру. Хрустальные подвески отразили свет, и на потолке заиграли радужные отблески. Люстра была неподвижна.

— Вызов принят, — проговорила Флоренс.

— Не спешите признавать это, — предостерег Фишер.

Флоренс резко обернулась к нему.

— Вы заблокировались.

— Что?

— Вы заблокировались. Вот почему вы ничего не ощущаете.

На лице Фишера появилась холодная улыбка.

— Я не ощутил этого, потому что этого не было. Помните, я тоже был спиритом. И знаю, как вы находите что-то в каждом углу, если захотите.

— Бен, это неправда. — Флоренс как будто ранили его слова. — Это было. Вы бы тоже ощутили все это, если бы не противились...

— Я ничему не противлюсь, — оборвал ее он. — Я просто не кладу голову на плаху второй раз. Когда пришел сюда в сороковом году, я был в точности как вы — нет, хуже, гораздо хуже. Я действительно думал, будто что-то собой представляю. Что у меня божий дар к парапсихическим исследованиям.

— Вы были самым мощным парапсихическим медиумом, какого когда-либо знала эта страна, Бен.

— Не был, а есть, Флоренс. Просто теперь стал чуть осторожнее, вот и все. И предлагаю вам такой же подход. А то вы выглядите так, как будто у вас нервы обнажены. И когда действительно наткнетесь на что-то, оно растерзает вас и вывернет наизнанку. Вы же знаете, это место недаром называют Адским домом. Оно намеревается убить нас всех, так что чертовски лучше научиться ограждать себя, пока не будете готовы. А иначе просто станете очередной жертвой в списке.

Они долго молча смотрели друг на друга. Наконец она прикоснулась к его руке.

— Но тот, кто зарывает свой талант.

— О черт!

Он повернулся на каблуках и зашагал прочь.

* * *

18 ч. 42 мин.

Обеденный зал был шестидесяти футов в длину и такой же высокий, как и широкий, — двадцать семь футов в ширину и в высоту. Попасть в него можно было через арку из большого зала или через двери кухни.

Потолок делили на участки резные панели, известняковый пол был отполирован. Стены на высоту двенадцать футов закрывали деревянные панели, а выше виднелись каменные блоки. В середине западной стены располагался огромный камин, его готическая облицовка достигала потолка Через равные интервалы над сорокафутовым столом в центре помещения висели четыре огромных церковных светильника с подведенной электропроводкой. Вокруг стола стояло тридцать древних ореховых стульев с красной, как вино, бархатной обивкой.

Все четверо собрались у одного конца стола, Барретт сидел во главе. Невидимая пара из Карибу-Фолс в шесть часов принесла ужин и удалилась.

— Если нет возражений, я бы хотела попробовать вечером устроить сеанс, — сказала Флоренс.

Рука Барретта с ложкой на мгновение замерла, а потом зачерпнула вторую порцию брокколи.

— У меня нет возражений, — сказал он.

Флоренс посмотрела на Эдит, которая покачала головой, и перевела взгляд на Фишера.

— Прекрасно, — сказал он, протягивая руку к кофейнику.

Флоренс кивнула.

— Тогда после ужина.

Ее тарелка была пуста, и с тех пор, как все сели, она пила только воду.

— А вы не устроите сеанс утром, мистер Фишер? — спросил Барретт.

Тот покачал головой.

— Пока нет.

Барретт кивнул. «Тогда дело сделано», — подумал он. Он попросил и получил отказ. Поскольку его роль в проекте требовала помощи физического медиума, Дойч не мог возразить против посылки за одним из его людей. «Превосходно», — подумал Барретт. Утром все будет устроено.

— Ну что ж, — сказал он, — должен сказать, дом пока что не проявил себя достойным своей репутации.

Фишер оторвал взгляд от своей тарелки.

— Он еще не снял с нас мерку, — ответил он, и его губы на мгновение скривились в невеселой улыбке.

— Я думаю, было бы ошибкой рассматривать дом как темную силу, — сказала Флоренс. — Совершенно очевидно, беду создают по-прежнему живущие личности — кто бы это ни был. Единственный, в ком мы можем быть уверены, — это Беласко.