Книга Запретный плод - Лорел Гамильтон

Ослепляющей волной адреналина накатил ужас. Я оттолкнуласьот него, упала на сцену и поползла на четвереньках.

Рука охватила мою талию и подняла меня в воздух. Я завопила,отбиваясь назад локтем. Он во что-то стукнулся, я слышала, как вампир ахнул, норука стала только тверже. И тверже, и тверже, раздавливая меня.

Я рванула рукав. Материя с треском поддалась. Вампир бросилменя на спину, нагнулся надо мной, лицо его дергалось от голода. Губы отъехалиназад, обнажив клыки.

Кто-то из официантов попытался подняться на сцену. Вампирзашипел на него, брызгая слюной себе на подбородок. Ничего человеческого в немне осталось.

Он навалился на меня ослепляющей волной голода. Я приставилак его сердцу серебряный нож. По груди его побежала струйка крови. Он зарычал,лязгая клыками, как пес на цепи. Я вскрикнула.

Ужас разорвал чары его власти. Остался только страх. Онрванулся ко мне, натыкаясь на острие ножа. Кровь закапала у меня по пальцам и рукавублузки. Его кровь.

Вдруг возник Жан-Клод.

– Обри, отпусти ее.

Вампир заревел глубоким горловым звуком. Рев зверя.

– Уберите его от меня или я его убью!

Мой голос срывался на писк от страха, как у девчонки.

Вампир попятился, полосуя клыками собственные губы.

– Уберите его!

Жан-Клод мягко заговорил по-французски.

Хоть я и не понимала слов, голос был мягкий и успокаивающий,как бархат. Жан-Клод наклонился, продолжая тихо говорить. Вампир зарычал имахнул рукой, схватив Жан-Клода за запястье.

Он ахнул, и это было похоже на боль.

Убить его? Успею я всадить нож раньше, чем он перервет мнегорло? Насколько он быстр? Казалось, мысль у меня работает неимоверно быстро.Как будто в моем распоряжении было все время мира, чтобы решать и действовать.

Вес вампира на моих ногах стал тяжелее. Голос его прозвучалхрипло, но спокойно.

– Можно мне теперь встать?

Лицо его снова стало человеческим, приятным, красивым, ноэта иллюзия больше не работала. Я видела его без маски, и это зрелище останетсясо мной навсегда.

– Вставайте. Медленно.

Он улыбнулся тонкой самоуверенной улыбкой и поднялся с менямедленно, как человек. Жан-Клод махнул ему рукой, и он отошел к занавесу.

– Вы не пострадали, ma petite?

Я посмотрела на окровавленный нож и помотала головой.

– Не знаю.

– Этого не должно было случиться.

Он помог мне сесть, и я ему не мешала. Зал затих. Публикапонимала, что что-то случилось не предвиденное. Они увидели правду под чарующеймаской. И много было в зале бледных перепуганных лиц.

Правый рукав у меня повис, оторванный.

– Пожалуйста, спрячьте нож, – попросил Жан-Клод.

Я посмотрела на него, впервые глядя в его глаза и нечувствуя ничего. Ничего, кроме пустоты.

– Мое слово чести, что вы покинете этот дом в целости исохранности. Спрячьте нож.

Только с третьей попытки я вложила нож в ножны – так у меняруки дрожали. Жан-Клод улыбнулся мне крепко сжатыми губами.

– Теперь мы сойдем с этой сцены, – сказал он.

Он поддерживал меня, помогая стоять. Если бы его рука неподхватила меня, я бы упала. Он крепко держал меня за левую руку, и его кружеватерлись о мою кожу. Вовсе они не были мягкими. Вторую руку Жан-Клод протянул кОбри. Я попыталась вырваться, и он шепнул:

– Не бойтесь, я вас защищу. Клянусь вам.

Я поверила, сама не знаю почему. Может быть, потому, чтобольше верить было некому. Он вывел меня и Обри на авансцену, и его бархатныйголос накрыл толпу:

– Мы надеемся, вам понравилась наша маленькаямелодрама. Очень реалистично, не правда ли?

Публика беспокойно заерзала, на лицах ясно читался страх.

Он улыбнулся в зал и отпустил руку Обри. Расстегнул мойрукав и закатал его, обнажив шрам от ожога. Темное пятно креста выделялось накоже. Публика молчала, все еще не понимая. Жан-Клод отодвинул кружева у себя нагруди, показав собственный крестообразный ожог.

Момент ошеломленного молчания, и потом – грохотаплодисментов по всему залу. Вопли, крики, свистки.

Они подумали, что я – вампир, и все это инсценировка. Ясмотрела на лицо Жан-Клода и наши одинаковые шрамы: его грудь, моя рука.

Рука Жан-Клода потянула меня вниз в поклоне. Аплодисментыстали, наконец, стихать, и Жан-Клод шепнул:

– Нам надо поговорить, Анита. Жизнь вашей подругиКэтрин зависит от ваших действий.

Я посмотрела ему в глаза:

– Я убила тех тварей, что оставили мне этот шрам.

Он широко улыбнулся, показав только кончики клыков:

– Какое замечательное совпадение! Я тоже.

Глава 7

Жан-Клод провел нас за сцену. Там ждал еще одинвампир-стриптизер. Он был одет как гладиатор, даже с металлическим нагрудникоми коротким мечом.

– Вот это и называется “номер, после которого трудновыступать”. Черт побери!

Он отдернул занавес и вышел.

Кэтрин вошла, побледнев так, что веснушки выступили какчернильные пятна. Интересно, я тоже так побледнела? Нет. У меня цвет кожи нетот.

– Господи, Анита, что с тобой?

Я осторожно переступила через змеившийся по полу жгуткабелей и прислонилась к стене. И начала вспоминать, как это – дышать.

– Ничего, – соврала я.

– Анита, что тут творится? Что это там было на сцене?Из тебя такой же вампир, как из меня.

Обри беззвучно зашипел у нее за спиной, впиваясь клыками всобственные губы. Плечи его затряслись в безмолвном смехе.

– Анита? – Кэтрин схватила меня за руку.

Я обняла ее, а она меня. Я не дам ей умереть такой смертью.Не допущу. Она отодвинулась и посмотрела мне в лицо:

– Скажи, что случилось?

– Может быть, поговорим у меня в кабинете? – предложилЖан-Клод.

– Кэтрин не обязательно туда идти.

Обри приблизился. В полутьме он сиял, как драгоценныйкамень.

– Я думаю, ей следует пойти. Это касается ее – интимно.

Он розовым кошачьим языком облизал окровавленные губы.

– Нет. Я не хочу ее в это впутывать. Как угодно, а еевпутывать не надо.

– Во что – в это? О чем ты говоришь?

– Она может заявить в полицию? – спросил Жан-Клод.