Книга Живи, пусть умирают другие - Ян Ланкастер Флеминг

После этого Бонд поднял мокасины и, ощупав их носки, взвесил на ладони. Нагнулся, достал из-под кровати свои собственные туфли. Ему удалось их спрятать, вынув из чемодана с вещами, который ФБР забрало у него еще утром.

Бонд надел свои туфли и сразу почувствовал себя лучше подготовленным к предстоящему вечеру.

Под кожей в носках туфель были вставлены стальные наконечники.

В шесть двадцать пять он спустился в «Кинг-Коул-6ар» и сел за столик напротив входной двери у стены. Через несколько минут вошел Феликс Лейте?. Бонд с трудом узнал его. Копна соломенного цвета волос была теперь черной как воронье крыло, на нем был ярко-синий пиджак в белую полоску и черный галстук в белый горошек.

Лейтер подсел, широко улыбнулся.

— Я вдруг понял, что к этим людям надо относиться серьезно, — пояснил он. — Это всего лишь нестойкая краска, — показал он на свои волосы, — завтра утром все смоется.

Лейтер заказал два полусухих «Мартини» с ломтиком лимона. Бонд уточнил, что в коктейль нужно добавлять джин «Палата лордов» и мартини «Росси». Американский джин, хотя и более высокого качества, чем английский, казался ему слишком резким. Про себя он подумал, что сегодня вечером следует быть осторожнее с выпивкой.

— Там, куда мы идем, надо твердо стоять на ногах, — сказал Феликс Лейтер, словно прочитав его мысли. — В Гарлеме не очень спокойно. Сейчас люди уже побаиваются ходить туда, не то что прежде. До войны пойти на исходе вечера в Гарлем было все равно, что пойти на Монмартр в Париже. Там были рады, что вы именно у них потратите свои деньги. Можно было посетить бальный зал «Савой» и посмотреть на танцы. Можно подцепить девчонку, рискуя, правда, что врач выставит вам потом немалый счет. Теперь все по-другому. Гарлем не любит больше, чтобы на него глазели. Множество заведений закрыто, поход в другие может доставить лишь неприятности. Получишь по уху — и не жди никакого сочувствия со стороны полиции.

Лейтер извлек лимон из своего «Мартини» и машинально сжевал его. Бар постепенно наполнялся. Здесь была теплая, дружеская атмосфера — не то что враждебная, наэлектризованная атмосфера негритянских увеселительных заведений, где им предстояло выпивать чуть позже, подумал Лейтер.

— Лично я, — продолжал Лейтер, — негров люблю. Я даже написал несколько статей о диксиленде в «Амстердам Ньюз», одну из местных газет. А также целую серию работ для Североамериканского газетного сообщества о негритянском театре того периода, когда Орсон Уэллс поставил своего «Макбета» с негритянской труппой в театре «Лафайет». Я прекрасно знаю Гарлем.

Они осушили свои стаканы, и Лейтер попросил счет.

— Конечно, везде есть отдельные плохие люди, — продолжал он, — даже очень плохие. Гарлем — столица негритянского мира. Среди полумиллиона людей любой расы непременно окажется множество подонков. Проблема с нашим другом мистером Бигом осложняется тем, что он чертовски хорошо разбирается в технике благодаря OSS и Москве. И у него там, в Гарлеме, должно быть, все прекрасно технически оснащено.

Лейтер расплатился.

— Пошли, — сказал он. — Попробуем немного поразвлечься и при этом остаться целыми. В конце концов именно за это нам деньги платят. Сядем в автобус на Пятой авеню. Едва ли найдется таксист, который согласится ехать в Гарлем после наступления темноты.

Они вышли из отеля и подошли к автобусной остановке в нескольких шагах от него.

Шел дождь. Бонд поднял воротник пальто и посмотрел направо вдоль авеню, по направлению к Центральному парку и далее — к цитадели Биг Мэна.

Ноздри у Бонда слегка расширились. В нем взыграл охотничий азарт. Он чувствовал себя сильным, собранным и уверенным в себе. Его ожидал вечер, который предстояло открыть и прочесть, страницу за страницей, слово за словом.

Перед глазами мелькали быстрые косые струи дождя — словно надпись курсивом на черном переплете закрытой книги, под обложкой которой были скрыты тайны лежащих впереди нескольких часов.

5. Седьмая авеню

На углу Пятой авеню и Монастырского проезда, у автобусной остановки, освещенной уличным фонарем, терпеливо дожидались трое черных. Выглядели они усталыми и вымокшими до нитки. Да так оно и было — звонок раздался в четыре тридцать, и с тех пор они торчали здесь, наблюдая за движением по Пятой.

— Твоя очередь, Фэтсо, — сказал один из них, увидев, как из пелены дождя выползает автобус.

Автобус выплыл из мглы и, шумно вздохнув гидравлическими тормозами, остановился. «Твоя очередь, Фэтсо», — Да пошел ты, — откликнулся приземистый мужчина в макинтоше. Тем не менее, надвинув шляпу на глаза, он вошел в автобус, кинул монетку и двинулся по проходу, внимательно оглядывая пассажиров. Увидев двух белых, он на мгновенье задержался, затем двинулся дальше и сел сзади них.

Он внимательно рассмотрел их затылки, плащи, шляпы. Глянул и сбоку, в профиль. Бонд сидел у окна: в темном стекле четко отражался шрам у него на щеке.

Черный поднялся и, не оглядываясь, двинулся к передней двери. На следующей остановке он сошел и направился к ближайшей аптеке. Тут он заперся в телефонной будке.

Шептун задал несколько вопросов и отключился. Потом вставил штекер в правое гнездо.

— Да? — откликнулся низкий голос.

— Босс, один из них только что проехал по Пятой. Англичашка со шрамом. С ним приятель, но, похоже, не тот, кто вам нужен. — Шептун передал точное описание Лейтера. — Едут к северу. — Он сообщил номер и приблизительное время прибытия автобуса.

Последовала пауза.

— Хорошо, — спокойно отозвались с того конца провода. — Сними всех наблюдателей на магистралях. Предупреди ночную смену, что один из них в кольце, и передай Джонсону, Мактингу, Блээбермауту Фоли, Сэму Майами и Флэннелу, что…

Инструктаж длился минут пять.

— Ясно? Повтори.

— Так точно, босс, слушаюсь, — сказал Шептун. Он глянул на свой блокнотик и быстро, без запинки зашептал в микрофон, — Хорошо, — трубку повесили, связь прервалась. С горящими глазами Шептун воткнул сразу несколько штекеров и вышел на связь с городом.

С того момента, как Бонд и Лейтер, нырнув под брезентовый козырек, вошли к «Белозубому Рэю» на углу Седьмой авеню и 123-й улицы, их взяли под наблюдение. На вахту готовились встать еще десятки мужчин и женщин, переговариваясь с Шептуном, который сидел у пульта на Риверсайд Иксчейндж и передавал преследуемых из рук в руки. Однако же сами они, оказавшись в центре внимания, не замечали слежки и не чувствовали, как вокруг них сгущаются тучи.

Ресторанчик пользовался известностью, и все места у длинного бара были заняты, но одна из кабинок у стены оказалась свободной. Там Бонд с Лейтером и уселись друг против друга за узким столиком.

Они заказали виски с содовой. Бонд огляделся. Преобладали здесь мужчины. Белых было только двое или трое. «Скорее всего любители бокса и спортивные журналисты», — решил Бонд. В этом ресторанчике было более уютно, чем в других в центре города. Стены обклеены фотографиями белозубого Робинсона, в основном с сюжетами из его последних боев. Заведение, судя по всему, процветало.