Книга Капризы любви - Энн Мэйджер

— Не спорю, — пожал он плечами. — Я всегда добиваюсь того, чего хочу. Тогда в баре я хотел тебя.

Она пошла с ним, потому что чувствовала себя потерянной и ранимой. А он сумел внушить ей иллюзию безопасности…

— Кстати, несмотря на то, как ты обходилась со мной в последнее время, ты не отбила у меня желания повторить ту ночь. Поэтому я и подумал о браке. Я нравлюсь твоей лошади и нравлюсь тебе — не отрицай, — опередил ее протест Лео, — иначе нам бы не было так хорошо в постели. Ты беременна, к тому же мы соседи. По-моему, этого более чем достаточно, чтобы стать супругами.

Эбби недоверчиво покачала головой.

— Раньше ты казался мне таким рассудительным. Не могу поверить, что ты всерьез хочешь на мне жениться.

Лео пожал плечами.

— Чему ж тут удивляться? Я смотрю на вещи — и брак, в частности, — с практической точки зрения. Любовь с первого взгляда хороша для фильмов и романов, но не работает в жизни.

— Оказывается, ты не только практичный, но еще и непредсказуемый, — заметила Эбби. — Утром вышвыриваешь меня из своего офиса, а вечером уже предлагаешь стать твоей женой.

— Обстоятельства изменились.

Лео проколол мясо, убедился, что стейк готов, и отодрал от него кусок с такой силой, что Эбби невольно вздрогнула. Так ли он спокоен, как хочет казаться?

— Попробуешь?

Эбби только успела кивнуть, как он поднес кусочек мяса к ее рту.

— Вкусно, — признала она, жуя ароматное сочное мясо.

Лео не отодвинулся, и Эбби была вынуждена отвернуться. Но испуг в ее глазах не ускользнул от его внимания.

— Ну что ж, тогда прошу за стол, — сказал Лео и встал.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Они вернулись на кухню. Лео выключил телевизор и спросил:

— Как насчет музыки?

— Нет!

— Нет? А мне показалось, что тебе очень нравится «Страстная штучка»!

Песня, под которую она бросила в него свой топ. Под которую он вдыхал исходящий от нее запах, не спуская с нее глаз. Дальше провал в памяти, а затем утро…

Когда она проснулась, Лео практически лежал на ней, накрыв ее своим мускулистым телом. Ее собственное тело напоминало о безумствах ночи, которые тут же всплыли в памяти. Ее губы распухли от его поцелуев, а во рту было сухо от выпитого вина. Эбби столкнула Лео с себя, оделась и сбежала, стараясь забыть то, что случилось. Не удалось. Лео снился ей каждую ночь. А затем настал день, когда она поняла, что избежать повторной встречи с ним ей не удастся.

— Буду очень благодарна, если ты не станешь постоянно напоминать мне о той ночи, — сухо сказала она.

— Нем как рыба, — пообещал Лео с улыбкой на лице, усаживаясь за небольшой кухонный стол и при этом задев се бедром.

Эбби дернулась, избегая его прикосновения, и ударилась о край стола. С ее губ сорвался тихий стон.

— Больно? — всполошился Лео и опустился на корточки прежде, чем Эбби успела что-либо понять.

Его руки осторожно ощупали ее ногу.

— Ничего серьезного. Всего лишь ушиб, — сообщил он.

— Я в порядке, — сдавленно произнесла она.

— Ты словно пугливая лошадь, — с усмешкой заметил Лео, садясь на стул.

Он бы тоже нервничал на ее месте, если бы видел себя со стороны. Сидя на стуле в наступающих сумерках, Лео выглядел таким красивым и… опасным.

Эбби взяла вилку и уставилась в тарелку, но ее мысли упорно возвращались к сидящему рядом мужчине и тому, что их теперь связывало.

Лео попытался завязать непринужденный разговор, но, натолкнувшись на стену молчания, понял, что у него ничего не выйдет, и тоже замолчал.

В тишине кухни слышался лишь стук вилок.

Несколько раз они одновременно тянулись за хлебом, касаясь друг друга пальцами, и каждый раз Эбби резко отдергивала руку, чем доставляла огромное удовольствие Лео.

Ночь быстро вступала в свои права, настойчиво напоминая Эбби о том, что она находится наедине с мужчиной в доме с несколькими спальнями. И кроватями.

О боже, о чем она только думает?!

Когда же Лео, наконец, перестанет жевать и соизволит начать разговор, ради которого они, собственно, и встретились? Выйти за него замуж и каждый вечер ужинать с ним вот так? Да она с ума сойдет!

Лео ел медленно, с аппетитом, тогда как у нее аппетит напрочь исчез. Покончив со стейком, Лео и не подумал оставить ее одну, чтобы дать ей возможность спокойно поужинать. Он продолжал смотреть на нее, пока Эбби со звоном не кинула вилку на стол.

— Все, теперь можем поговорить, — объявила она.

— Ты думаешь? — спросил Лео, кивая на стейк, к которому она почти не притронулась. — Разве тебе не полагается есть за двоих?

— Мы сейчас все обсудим, и ты уйдешь, — стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно, сказала Эбби. — Мне завтра рано вставать.

— Хорошо, но сначала предлагаю убраться на кухне.

— В нашем распоряжении совсем немного времени.

— Ну не могу же я оставить на тебя всю эту грязную посуду. Ел-то в основном я. Тебе сейчас нужно думать о себе.

— Вот только не надо притворяться! — воскликнула Эбби с оттенком легкого раздражения в голосе.

— Я и не притворяюсь. Ты сама сказала, что очень устала сегодня. Тебе пришлось проделать долгий путь.

С этими словами Лео с решительным выражением лица стал убирать со стола грязную посуду и складывать ее в раковину.

— Хорошо, — уступила Эбби.

— А пока давай поговорим, — вкрадчиво продолжил Лео. — Ты сказала, что не хочешь выходишь за меня замуж. Может, ты предпочитаешь деньги? Сколько тебе нужно?

— Нисколько, — моментально отрезала Эбби. — Твое предложение звучит так… мерзко.

— Согласен. Тем более что теперь я несу за вас ответственность и хочу, чтобы в жизни моего ребенка нашлось место и для меня.

— Чем реже вы будете видеться, тем лучше, — пробормотала Эбби.

— Ты решила и за моего ребенка тоже? — ровно спросил Лео.

Эбби не осмелилась ответить. К тому же она вдруг почувствовала огромную усталость.

— В любом случае нам придется оговорить некоторые условия и закрепить их в письменном виде — чтобы защитить себя и обезопасить ребенка.

— Не могу поверить, что мы всерьез обсуждаем такие вещи, — покачала головой Эбби.

— Действительно, — признал Лео, — принимая во внимание, что мы оба взрослые люди, а оказались в ситуации, которая больше подошла бы старшеклассникам.

— Наверное, — согласилась с ним Эбби и замолчала.

Лео молча принялся вытирать полотенцем посуду, продолжая изучать ее задумчивое лицо. Когда было покончено с последним стаканом, Эбби словно очнулась и с какой-то агрессией выпалила: