Книга Живописец смерти - Джонатан Сантлоуфер

Только тело.

Кейт повторяла эти слова как некую мантру, надеясь забыть, что это была Элена, ее милая девочка. Только тело. Только тело. Только тело. И наконец уже у входной двери в последний раз произнесла вслух:

— Только тело…

Она выходила из квартиры, пятясь, стараясь ни к чему не прикасаться, почти не дыша.

Пока Кейт звонила в полицию, Уилли устроился на верхней ступеньке. Вспомнил видение, которое посетило его по дороге к Элене, — бьющая рука, искаженный криком рот. Неужели это была она? Он поежился, протер глаза рукавом кожаного пиджака, поморщился.

— Этот запах неистребим, от него никуда не денешься, — произнесла Кейт на удивление бесстрастно.

Когда это произошло, она не знала, но ее сознание мгновенно переключилось, и Кейт вновь ощутила себя полицейским детективом. Думала, все это осталось в прошлом, но оказалось, что нет. Видимо, в ней что-то изменилось, это было заметно по испуганному взгляду Уилли. Но Кейт уже приняла решение, вернее, оно было принято помимо ее воли. Больше никаких колебаний. Ни в коем случае, если она собирается найти убийцу. Но разве возможно, чтобы такое злодейство осталось безнаказанным? Нет, черт возьми. Нет.

— Ты уверен, что ни к чему не прикасался? — спросила Кейт.

— Я же сказал. Мне кажется, нет.

— Не нужно говорить кажется, Уилли. Ты должен знать точно.

— Ладно, я ни к нему не прикасался. Я там пробыл недолго. Просто не знаю! Это все так ужасно. Ужасно. Ужасно! — Он ударил кулаком по кирпичной стене. Но слез на щеках не было.

Кейт смягчилась. Обняла Уилли за плечи и… что, опять? Надо же, ее руки задрожали, а вместе с ними подбородок, еще минута, и она превратится в желе. Поспешно отстранившись, Кейт глубоко вздохнула. Черт возьми, нужно срочно что-то делать. Что угодно, иначе будет взрыв.

— Возможно, кто-то из соседей что-нибудь видел, — проговорила она. — Оставайся здесь.

У двери квартиры на первом этаже Кейт развернула внутрь бриллиантовое кольцо и позвонила. Никто не ответил. Из квартиры дальше по коридору послышались медленные, шаркающие шаги, затем в узкой щели между дверью и цепочкой возникло лицо старухи лет восьмидесяти, может, старше.

— Што? Што вам нушно? — проговорила она скрипучим голосом с сильным восточноевропейским акцентом.

Вдалеке послышался вой полицейских сирен.

— Тут наверху произошел… несчастный случай, — сказала Кейт. — Мне нужно у вас кое-что спросить.

— Вы полиция?

— Нет. Я… я знакомая.

Сирены теперь были уже совсем близко. Что делать? Попытаться вытянуть что-нибудь из этой старухи или выйти на улицу, потому что нужно защитить Уилли? Старуха приняла за нее решение, захлопнув дверь. Теперь уже ее допросят полицейские.

4

Плошадку перед квартирой Элены заполнили копы. В квартире хозяйничала бригада технических экспертов. Они копошились в каждом углу, большинство на коленях. Кейт они напоминали гигантских тараканов. Она смотрела на них с лестничной площадки. Вот женщина в темно-коричневом брючном костюме надела латексные перчатки и сунула руки под пропитанную кровью блузку Элены. Тонкая хлопчатобумажная ткань волнообразно заколебалась, как будто из груди Элены собиралось вырваться какое-то инопланетное существо, как в фильме «Чужой».

Кейт попыталась ответить на вопросы полицейского спокойно, без плача и крика. Коп был очень молодой, ей даже показалось, что он годится ей в сыновья. В конце коридора, там, где с потолка на цепочке свисала лампочка, полицейский что-то говорил, наклонившись к человеку в галстуке-бабочке. Детектив, решила Кейт, и довольно высокого ранга, судя по тому, как держится. Она напрягла слух и уловила последнюю фразу полицейского:

— Старуха из один «бэ», вон там, сзади, говорит, что видела у квартиры девушки чернокожего. Но это было раньше, когда та еще была жива.

Человек в галстуке-бабочке поймал взгляд Кейт и быстро развернул полицейского. Затем начал что-то шептать и одновременно записывать в небольшой блокнот с символикой полицейского управления Нью-Йорка.

— А потом? — спросил молодой коп, разговаривающий с Кейт.

— Что вы сказали? — В этот момент квартиру Элены осветила вспышка фотокамеры. — Да, да, конечно.

Кейт подробно изложила факты. Точное время, когда прибыла на место происшествия, когда позвонила в полицию. Вторая вспышка ослепила ее, и она была этому рада, потому что в этот момент наблюдала, как судебный медэксперт залезла пальцами глубоко в рот Элене. В этот момент как раз фотограф сделал снимок.

Детектив прошел мимо, и Кейт онемела, а затем двое полицейских засунули тело Элены в темно-зеленый пакет

Уилли смотрел прямо перед собой, но никого не видел. Глаза затуманили слезы.

Зачем я занимаюсь этим дерьмом? Оно никому не нужно! Для кого я рисую?

Когда он произнес эти слова? Два… нет, три года назад. С ним тогда творилось что-то невообразимое. Он был готов сдаться, прекратить заниматься живописью, устроиться на какую-нибудь рутинную работу с девяти до пяти. Уилли помнил, что в тот день был близок к истерике. Элена взяла его за руку и мягко проговорила: «Уилли, ты рисуешь для себя. И это очень важно. Я имею в виду твое занятие, твою живопись. Когда-нибудь люди это оценят. Обязательно, Уилли. Так что продолжай рисовать. Да-да, ни в коем случае не бросай». И столько в ее тоне, в ее взгляде было искренности, что он моментально успокоился. А как она была в тот момент прекрасна! Потом, когда накатывала депрессия и снова возникало желание все бросить, Уилли прокручивал в сознании этот разговор, и становилось легче.

Вот и сейчас он снова мысленно беседовал с Эленой, отчаянно пытаясь продлить этот разговор хотя бы еще на несколько мгновений.

У дома толпились зеваки. Двое полицейских не подпускали их близко к подъезду. Кругом стояли полицейские машины — в два ряда, с работающими проблесковыми маячками. Много полицейских и экспертов в гражданской одежде, с фотоаппаратами и видеокамерами, сумками, чемоданами сновали туда-сюда мимо Уилли.

Элена убита. В это просто невозможно поверить. Нужно было настоять, чтобы она перебралась из этого дерьмового района. Уилли пытался уговорить ее много раз, но Элена всегда все делала по-своему.

Уилли опять принялся колотить стену кулаками, не чувствуя боли.

— Эй… Да, да, я к вам обращаюсь! Чего вы здесь околачиваетесь?

Эти слова произнес с верхней площадки человек с небольшим блокнотом с символикой Управления полиции Нью-Йорка в руке. На вид ему было лет тридцать пять, прическа «ежик», в одежде ничего примечательного, если не считать темно-бордовый галстук-бабочку.

Кейт быстро подошла к Уилли и положила руку на плечо.

— Он ждет меня. А в чем проблема?