Книга Инстинкт тролля - Жан-Клод Дюньяк

толпу, держа голову пониже, чтобы избежать сталактитов. Слегка покачиваюсь. Железненая вода — это определенно бич, низводящий троллей до уровня людей.

— Да ты никак уже надрался! — кричит издалека Альбус, едва завидя меня.

Он засел в одном из новых закутков, в компании банды шахтеров, как взрослых, так и молоди. В эту кучу, должно быть, затесались и девушки, судя по тому, как они избегают слишком откровенно тискаться с прочими. Я смутно слышу какой-то скрежет в своем затылке. Трясу головой, чтобы ее прочистить, но это бесполезно.

— Тут одно дельце затевается, — бормочу я, наклоняясь к Альбусу. — Мне придется на время исчезнуть…

— Это кто велел? Когда ты уезжаешь? И что ты будешь пить?

Застольничающие вокруг него изображают, что не прислушиваются. Под столом ненавязчиво трутся друг о друга кирки так, что искры летят: флирт в полном разгаре.

— Да, закажи на меня. Железненой воды. Двойную.

(Альбус выписывает своей киркой в воздухе замысловатые балетные выкрутасы, чтобы привлечь внимание бармена.)

— Уезжаю прямо сейчас, нет времени задерживаться. — Я перехватываю протянутый мне официантом бочонок, в котором что-то плещется, и прижимаю его к груди. — Нам нужно подновить оружие, чтобы найти принцессу, но нет уверенности, что мы победим. Ты за всем приглядишь, когда меня не будет, потому что это была идея Седрика, и что-то за этим кроется. А уж я буду начеку.

Я машинально выхлебываю половину бочонка, смакуя металлическое послевкусие, от которого немеет язык. Здесь подают железненую воду родниковой температуры, так что она греет тебя изнутри. Альбус и его брат-близнец одновременно кивают. Я бы предпочел, чтобы они так не делали.

— А ты справишься с управлением? — кричат в унисон бригадиры.

— Почему это вы оба-два так решили? — Я приканчиваю бочонок, чтобы прочистить голову. Вокруг меня все больше и больше гномов, это просто какое-то нашествие. — Мы поедем по восьмому квершлагу. Прямо до пустыни, не промахнешься. Я тут же вернусь и займусь балансом на следующий год, чтобы сэкономить время. Вы, — я машу пальцем в направлении стола, — прекращайте долбиться везде где ни попадя. А не то…

Обычно, когда я им так говорю, они просто кивают и идут вредительствовать чуть подальше. Относиться с пониманием к руководству — это важно. А тут они все смеются как припадочные, стучат кирками по полу. А между тем я их непосредственный начальник. Оперативный менеджер по Копанию и Кузнечным работам, сектор больших глубин, — так у меня на двери написано. Ну, было написано, пока я как-то ключ не потерял.

Бочонок трещит у меня в ладонях. Сейчас ты у меня попрыгаешь. Быстро и высоко, как в игре у Шелдона.

— Ты пропустишь свою вагонетку, — говорит Альбус.

Прежде чем я успеваю ответить, сбоку ко мне с обеспокоенным видом подходит Седрик. В уголках губ у него зеленоватые следы от пива, они шевелятся, как слизни. У меня от одного взгляда на них глаза ломит.

— Надо идти, шеф, — поторапливает он меня. — Шелдон прошел до конца свой уровень, и теперь паникует.

— Что с принцессой?

— Ее в последнем замке не было. Он раскрыл секретный сектор, а у него осталась всего одна жизнь.

— Когда я им вплотную займусь, у него останется еще меньше, — бурчу я, направляясь в общем направлении на выход.

Шелдон сидит, взгромоздясь на мое место, и наяривает по своему планшету обеими руками. Судя по его энтузиазму и тому, как бегают его пальцы, можно подумать, что он таки нашел принцессу. Ни гам в таверне, ни увещевания Седрика не в силах его отвлечь. От вида его азарта я вдруг чувствую себя очень уставшим. Я поднимаю было кулак, задумываюсь и чешу в голове, отчего лавиной сыплется гравий. Гномы научились укрываться, когда у меня чесотка. И Седрик тоже. До Шелдона явно никогда не дойдет, но меня это не волнует.

На землю вокруг него обрушивается град гальки. Одна из них отскакивает от его планшета, и он подпрыгивает.

— Пошли, парни, — говорю я, кидая треснувший бочонок на стойку, прежде чем сплющить его одним ударом.

На сей раз никто и не пикнул.

До остановочной платформы на восьмой линии час ходьбы — чуть больше, если считать зигзаги. По мере того как мы углубляемся в слегка наклонную поперечную галерею, гвалт гномов стихает и дает проявить себя во всей красе грохоту под моим черепом. Мальчики плетутся, волоча ноги. Они слабо понимают, куда мы идем, а мне неохота им объяснять.

Они-то прибыли по главному стволу, через грузовой лифт, и, чтобы попасть в южные районы, наверняка планировали двигаться по поверхности и столкнуться с опасностями, которые подстерегают путешественников в это время года. Глубины — это такое место, с правилами которого они незнакомы. А я знаком.

Я держу веки полуприкрытыми и прислушиваюсь к камню, который неприметно дрожит вокруг меня. У нас, у троллей, не выходит заглядывать кому-то в глаза. Смотреть в глаза гномам — даже думать нечего. Я мог бы, согнувшись, переглядываться с людьми, но они вечно отворачивают головы. Остается только скала, пласты сланца, гранита или кремня, лицо мира в его первозданной наготе — до того, как жизнь покрыла его своей плесенью.

От задержки в таверне я проголодался. Когда мои ноздри щекочет восхитительный запах, я замираю и тянусь пальцем к потолку. Бережно поддеваю ногтем краешек камня, который с треском отрывается. В центре — пригоршня гранатов. Не самые мои любимые, но я не привередничаю.

Седрик благоразумно отступил назад, когда увидел, как я поднимаю руку. Шелдон последовал за ним, чуть запоздав. Я глотаю кристалл за кристаллом, не утруждаясь их смаковать.

— Вы действительно собираетесь съесть их все? — спрашивает Шелдон, перешагивая через осколки породы, усеявшие землю вокруг меня.

— А что, ты тоже хотел?

— Нет, но я подумал, что гномы ради них и копают. Чтобы сложить в их сокровищнице и любоваться своим богатством.

— Теперь это зовется складским хранением. А гномы копают потому, что им нравится копать. Не просто для того, чтобы что-то найти, но еще чтобы каждый закоулок простучать своими мотыгами. Видишь камушки на земле? — (Он кивает.) — Это все равно как если бы я повесил табличку. Через пару часов здесь повсюду будут коротышки, бурящие дырки в потолке, чтобы вскрыть остатки залежи. Попутно они угрохают мне всю инвентаризацию, но тут ничего не поделать.

Мы, тролли, с самоцветами на одной волне. Они вызывают у нас голод, поэтому мы примечаем их издалека, сквозь любую толщу породы. Потом только и остается, что разрабатывать жилу. В те времена, когда меня тянуло ночью встать