Книга Баламут - Alexander Blinddog

тобой, я чую. Ох-хо-хо. Это будет очень долгий день, — с тоской сказал Баламут, глядя на небо. — Медальон, говоришь, при тебе всё ещё, сын Владимира?

Княжич кивнул, достал из-под кольчуги кошель и, проверив содержимое, повесил его на пояс.

— Вот и чудно.

Баламут, казалось, что-то мучительно обдумывает, переводя взгляд то на меч княжича, то на кошель. Наконец, видимо, пришёл к какому-то решению.

— Ладно, — сказал он, — пойдём ещё по лесу до вечера походим. Зайдём поглубже. Заночуем, если понадобится. Помолюсь пока, чтобы лишних виверн не встречать только.

Густая чаща медленно сменялась редким подлеском. Вместо высоких могучих сосен теперь встречались только кривые тусклые берёзки. Почва под ногами становилась мягкой и зыбкой, под ковром изумрудного мха явно таилось старое болото. Кони ступали все медленнее и неувереннее, прощупывая каждый шаг.

— А ты много нечисти всякой порубил? — спросил княжич.

— Хм, дай-ка полудумать, — Баламут закатил глаза, зашевелил губами, что-то подсчитывая. — Очень много.

— Расскажи, а?

— Ну, слушай. Прибыл я, значит, в одну деревню, ко мне народ прибежал, да в ножки кланяться начал. Так и так, великий охотник на нечисть, славный Баламут, повадился в наших окрестностях охотиться оборотень.

— Оборотень? — княжич ахнул и раскрыл рот.

— Он самый, — кивнул наёмник. — С виду, говорят, волк, самый что ни на есть обычный. Только ходит на двух ногах и речь человеческую разумеет.

— Ничего себе.

— Ага. Не перебивай. Бродит этот оборотень проклятый в окрестностях деревни, скот ворует, разговоры странные заводит и всё такое прочее, чем там обычно оборотни занимаются. Утомил местных жителей — спасу нет. Одна надежда, говорят мне крестьяне, на тебя, великий Баламут, слава твоя бежит впереди тебя, знаем мы, какой ты великий воин и искусный охотник. Изведи эту тварь нечистую. Утомила она нас уже. Разберусь, говорю я, за этим я здесь. Такое моё призвание, спасать простых людей от нечистой силы. Побродил я, покрутился окрест — не видать оборотня. Целый месяц в деревне жил, пришлось питаться тем, что мне крестьяне давали. А оборотень этот как сквозь землю провалился. Наслышался, наверное, тоже, что пришёл знаменитый наёмник по его душу. Или у оборотней нет души? Не силён я в таких тонкостях.

— Что дальше-то было? — спросил княжич.

— Ну, чего-чего, — сказал Баламут. — Думаю, крестьянская каша, молоко, да хлеб, это прекрасно. Но на меня уже коситься начали местные жители, вопросы неудобные задавать. Где, говорят, шкура волчья? Мы тебя чего кормим, коли ты оборотня не извёл? Я их перекрываю, говорю, дескать, оборотня нет, больше он вас не тревожит, чего жалуетесь? Нет, их как в сторону своротило, так и не вернёшь — иди, говорят, в лес и оборотня прибей. Или не дадим тебе обещанную гривну серебром. Делать ничего не оставалось. Пришлось выходить на охоту.

Баламут замолчал. Алексей от нетерпения заёрзал в седле.

— Ну же? Дальше-то, дальше-то что было?

— Дальше пошёл я на охоту. Только я так рассудил. Раз оборотень на глаза не попадается, значит про меня наслышан и убоится меня, спрячется в чаще лесной, если увидит, и носа не покажет. Поэтому я пошёл на хитрость. Решил притвориться девицей. Взял корзинку с пирожками и в лес пошёл. А чтобы оборотень моего лица сразу не разглядел — натянул до самого носа капюшон на голову. Но чтобы издали заприметил и заинтересовался — капюшон выбрал красный.

Алексей даже рот раскрыл и смотрел не мигая

— Иду я, значит, по лесной тропе, — продолжал Баламут. — Иду себе, вприпрыжку. Насвистываю песенку, размахивая корзинкой с пирожками. Ох и славные были пирожки, ароматные, м-м-м. Оборотень-то поди их и учуял, монстр окаянный. Выбегает он мне навстречу, весь из себя такой красивый…

— Оборотень?!

— Нет, сам великий князь. Конечно, оборотень.

— А как он выглядел?

— Как волк серый. Здоровый только такой, в добрую сажень ростом и на двух лапах задних ходил. Клыки, что твой кинжал. Глаза жёлтые и огнём светятся.

— Ничего себе…

— Ага. Ты дальше слушать будешь или только перебивать? В общем, загораживает он мне дорогу и спрашивает голосом человеческим…

— Человеческим?!

— Будешь всё по сто раз переспрашивать, я вообще ничего рассказывать не стану.

— Извини, интересно уж больно.

— Ладно. Слушай дальше. Вышел он мне навстречу посреди лесной дороги и молвит голосом человеческим. Здравствуй, говорит, прекрасная путница. Здравствуйте, серый волк, отвечаю я ему тонким писклявым голоском, чтобы за девицу сойти. Что, говорит он мне, делает такая красавица в таком месте, как это? Мне конечно приятно, что даже оборотень меня красивым счёл, но я собрал всё мастерство своё в кулак и не повёлся на его лесть. Говорю ему, так и так, мол, любезный сударь волк, я красна девица, несу пирожки любимой бабуле, что в лесу живёт. И чуть и не сломал всё своё прикрытие. Оборотень сразу напрягся весь, что это, говорит, бабуся твоя посреди леса живёт? Ведьма, небось? Пришлось выкручиваться. Сказал ему, не, так, чудачка старая. На аркане не вытащишь из лесу никуда, знай себе бегает, с деревьями обнимается, да оленей диких в темечко целует. Зверьё любит — спасу нет. Мы её из деревни подкармливаем, помрёт иначе бабуля. Вот пирожки ей и несу.

Баламут взял бурдюк с водой, промочил пересохшее горло и продолжил.

— Оборотень на это клюнул, но что-то всё да сомневался. Пытается рассмотреть меня, а я лицо прячу под капюшоном. Отчего это, говорит он, красный капюшончик, у тебя такие сладкие губки? Я аж весь покраснел, засмущался. Вот, думаю, охальник, умеет же обольстить. Едва себя в руки взял, вспомнил зачем я тут вообще. Говорю, это чтобы матушку перед сном в щёчку чмокать. А что это, говорит мне оборотень, у тебя такие крепкие мужские руки? Чтобы батюшку перед сном крепко обнимать, отвечаю я. Оборотень как в лицу, тьфу, в морде поменялся и спрашивает: а почему у тебя, красный капюшончик, такой длинный и острый меч с собой? Это чтобы зарезать тебя, нечисть окаянная, и не смела ты больше тревожить покой простого народа русского. Выхватил меч, да и разрубил его напополам, от уха до хвоста.

— Правда? — княжич, увлечённый этой историей, кажется даже дышал через раз.

— Конечно, правда, — ответил Баламут. — Я тебя когда-нибудь обманывал, разве? Так всё и было. Рассёк я оборотня напополам, значит, а из его брюха