Книга Ловкость рук - Буало-Нарсежак

И ее никогда не видел и ничего о ней не знаю.

— У нас тоже немного сведений: была любовницей Гастона Молинье, бортпроводника компании «Эр-Франс». Он летает до Афин. В день убийства его не было в Париже. Мы проверили. Он еще тот ухажер, этот Молинье, судя по первому впечатлению. Разведен. Детей нет. Его бывшая супруга не дает ему покоя, так как денег он ей не платит.

— Может, здесь и зацепка! — предполагает Мареско.

— Копаем, копаем. Как будто вы меня не знаете! Думаю, много не выкопаем! Его экс-супруга, Габи, тридцать четыре года, не проста. С виду мила, очаровательна и приветлива, а задень ее — выпустит коготки!

— Уже допрашивали ее?

— Да так, только почву прощупать. Чует мое сердце, тут женские разборки, тем более что Джамиля не довольствовалась одним бортпроводником! Был еще командир самолета. Тот летал до Нью-Йорка. Так что под рукой у нее всегда был то один, то другой. И представьте, какое совпадение: «боинг» улетел в 15.00. Он вполне мог убить в полдень и улететь в 15.00. А? Об остальном узнаете из газет. От них ничего не скроешь! Первая волна эмоций схлынет, и они начнут домысливать кто во что горазд!

— Это как?

— Вы меня удивляете, мэтр. Подумайте! Выглядит все очень просто! Просто в глаза бросается — один из ревнивых любовников ее и убил или нанял кого-то, чтобы убить. Только доказательств-то у нас и нет! Ни отпечатков, ни орудия убийства. Загадка. Нет отпечатков потому, что нет орудия убийства. Нет и свидетелей. Вообще ничего. Ближайшая камера — та в этот момент снимала сумки, чемоданы, кейсы!.. Из подозреваемых у нас Габи Молинье и эти двое. А по сути — никого. Не в интересах Габи устранять свой единственный источник доходов. У двоих других… алиби. Остается только сама Джамиля! Будь она проституткой, мы бы поискали среди ее клиентов. Вы случаем не один из них? Я шучу, шучу. Извините, мэтр! Если вы вдруг, со своей стороны, что-нибудь узнаете… Знаю, знаю… Профессиональная тайна! Все-таки дайте мне знать. Вы иногда тоже к нам обращаетесь!

Мареско еще долго обдумывал эту фразу. Неудачный сегодня день! Его мозг так устроен, что он каждое слово разбирает, анализирует, рассматривает под тем или иным углом, интерпретирует по-своему. Да, конечно, прогуливался по Нувель-Галери! Люблю, знаете ли. И никто не запретит мне там шататься! Это часть моей профессии, комиссар! Даже если бы мне и не хотелось там часто бывать, в Нувель-Галери. Вы же сами сказали: никаких улик и свидетелей. А вот у меня есть и нож и отпечатки! Это-то и дает мне право прогуливаться!

Глава 5

Мареско был неправ, отнесясь скептически к фотографиям, опубликованным в газетах. Та, в «Фигаро», ему даже очень понравилась, и он вырезал ее перед тем, как прочесть статью. Узкое, красивое лицо кажется еще более вытянутым из-за огромных серег. Но все равно красиво! Взгляд лукавый, сдержанная улыбка, смеющийся рот… В общем, следы ночной разгульной жизни не отложили еще своего отпечатка на молодое и свежее лицо. Впрочем, весь вид ее говорил о том, что она не могла воспользоваться услугами дешевенькой фотокабинки. Логичнее думать, что ее все-таки преследовали и она в панике нашла первое попавшееся убежище. Но от кого убегала? Мареско задумывается, затягивается сигаретой. Нож лежит перед ним, на низком столике. Кровь на ручке уже засохла, превратившись в бурые полосочки. На них отчетливо вырисовываются отпечатки пальцев. Мареско пришла мысль их сфотографировать. Он колеблется, сможет ли сделать это профессионально. Если вдруг ему придется их опубликовать, то он должен будет доказать их подлинность. Установил свой аппарат «Минолта», измерил расстояние. Вот так, нормально, в последний раз все проверил… И… у него еще есть время подумать, зачем, для чего и что ему делать с фотографиями. Сначала он их спрячет, лучше всего поместить в банк. Себе он оставит одну, в бумажнике, чтобы время от времени поглядывать на нее и говорить: «Я сделал это». Она будет напоминать ему о его силе и смелости. Пьер знает причину своих колебаний. Когда у полиции все-таки появится подозреваемый, встанет вопрос: виновен он или нет. Чтобы утихомирить общественное мнение, подозреваемого скорее всего засудят. Он встанет перед выбором: или предъявить нож с отпечатками и спасти невиновного, или промолчать и мучиться всю жизнь угрызениями совести. Итак, если он не хочет проблем и выяснения, как нож попал к нему, он должен начиная с этого момента дать обет молчания! В таком случае фотография ему просто необходима, она придаст ему силы. Мареско нервно закуривает. Повторяя: он убил, я украл. Его обвинить — себя обвинить! Конечно, я могу нож переслать анонимно по почте, но тогда несправедливость совершится по отношению ко мне.

Он ходит кругами вокруг этой мысли. Она опасна. Если вдруг, на его беду, они смогут установить отправителя…

С ними нельзя так шутить. У них, в полиции, свои методы и такая техника! Даже страшно подумать, что будет! Его обвинят в убийстве или в соучастии. Его двойная жизнь, тщательно скрываемая ото всех, всплывет наружу. Время еще есть. Мареско волен в своих поступках. Ходит взад-вперед. Может, опасность существует только в его воображении? Так вроде ничто ему не угрожает. Фантазия разыгралась.

— Так делать или не делать?

Мареско любит сам с собой разговаривать, сам себе друг и советчик. Еще раз все проверяет, и готово! Жребий брошен! Птичка поймана, клетка захлопнулась. Теперь он сидит в кресле, изможденный, как после сильного напряжения. Начало положено, далее следует отнести нож в банк и поместить его в сейф. От одной мысли, что придется расстаться с ножом, — сердце разрывается. Конечно, взамен у него останутся три снимка (а сейчас они там, в чреве — три маленьких уродца), потом он их разместит в своем музее. Но это не одно и то же. При виде материального ножа его вновь и вновь охватывали сильнейшие чувства, как будто заново он хватал его, несся сквозь толпу. Боже, что он наделал, украл, — все существо его наполняется ужасом и… торжеством! Фотографии не могут разделить с ним подобное потрясение. Тогда с кем? Кого удостоить чести показать его Музей — Вызов Человечеству, музей — провокацию? С какой любовью он подбирал экспонаты! Нож — самый загадочный из них, его одолевает жгучее желание, чтобы следствие не продвигалось так быстро, чтобы осталось время, в некотором смысле, оглянуться назад. Делает маленькую приписку, приклеивает внизу снимка: Нац. Нар. Банк, № 014. Таким образом, нож зарегистрирован, и смысл