Книга Похоронное бюро «Хэйзел и Смит» - Мария Сергеевна Руднева

все остальное было так, как могла бы придумать я. Это мои похороны! Мой самый главный день в жизни! Могу я хоть на них решить все сама?

Она была очаровательна в своем призрачном гневе! Девушка, у которой не хватило сил при жизни, но смерть сняла с нее оковы мрачной беспомощности, в которой она жила.

– Вы выбрали самое подходящее место! – сказал Валентайн, и мисс Лилиан снова кивнула:

– Все верно, я выбрала. Я подсунула матушке газету с рекламой вашего бюро. Перед тем как повесилась. Это не было чем-то… спонтанным. Я все продумала, чтобы меня обязательно доставили именно сюда!

Я удивленно приподнял брови:

– Весьма… изысканно с вашей стороны.

Мисс Лилиан польщенно улыбнулась:

– В конце концов, я дочь моего отца.

– А позвольте узнать, почему… – я коснулся рукой собственной шеи, имея в виду канат, но не зная, как тактичнее спросить об этом.

Мисс Лилиан рассмеялась.

– О, я тоже удивилась, когда… пришла в себя. Я повесилась на простынях, моя матушка уже сказала об этом. А очнулась с корабельным канатом. Наверное, это что-то значит. Что моя привязанность к папе потянула меня на дно.

Она печально вздохнула, разглаживая прядь.

Я заметил, что она снова стала почти прозрачной.

– Так что бы вы хотели, мисс Лилиан? – Валентайн говорил все тем же мягким тоном. – Платье? Цветы? Сопровождение?

– С сопровождением вы тоже не справитесь, – усмехнулась мисс Лилиан. – Разве вы запретите королеве распорядиться отдать залп дочери адмирала?

Валентайн серьезно задумался. Я видел, как он, прислонившись бедром к столу, еле заметно шевелит губами, что-то подсчитывая.

– Нет, – сказал он некоторое время спустя. – Против королевы аргументов не найду.

Мисс Лилиан улыбнулась:

– Я так и думала. Это не страшно. Все хорошо. Мне достаточно будет, если вы сможете найти для меня платье, в котором мне хорошо будет покоиться в могиле.

Повинуясь взгляду Валентайна, я снова отправился за каталогами. На этот раз мы выбирали долго – мисс Лилиан имела слишком мало опыта в вопросах выбора и поминутно сомневалась, подойдет ли ей тот или иной фасон.

Наконец Валентайн просто взял ее за руку и повел к шкафу с готовыми платьями. Пусть у нас было немного образцов, к тому же исключительно черных и лиловых, но мы предусмотрительно обзавелись разнообразными фасонами.

Мне еще не доводилось примерять платье на призрака! Но мисс Лилиан оказалась чудесной клиенткой. Она стояла ровно, хоть и волновалась, и продолжала играть с волосами, но Валентайн, пользуясь своей чудесной возможностью контактировать с ней, то и дело успокаивающе ее касался.

И примерял – юбки, белье, лифы, манто, все, что только было в нашем распоряжении! Наконец мисс Лилиан остановилась на изящном открытом лифе – миссис Уайт никогда не позволяла ей открывать ключицы – и широкой юбке с оборками, лишь чуть-чуть подхваченными сзади.

Я немедленно зарисовал выбранные нами модели в свою записную книжку. Позже Валентайн передаст это портному, который сошьет именно то платье, которое требуется леди.

Мисс Лилиан, кажется, пребывала в восторге. По крайней мере, ее плотность усилилась, и разглядеть сквозь нее обстановку было уже не таким простым делом.

– Платье будет готово, как я и обещал, сутки спустя. Мы устроим доставку тела на кладбище в закрытом гробу. Даже если миссис Уайт настоит на открытой крышке, она уже не сможет ничего сделать. Скандал над телом собственной дочери ударит по ее репутации, а это единственное, чем она действительно дорожит.

– А никого не удивит, что тело не отпевали в церкви? – осторожно спросил я.

– На кладбище будет священник. Для присутствующих на похоронах это будет приличным признаком. Даже если пойдут слухи, миссис Уайт найдет способ заставить сплетников замолчать. Иначе она не предлагала бы подобного решения.

– Все правильно, – кивнула мисс Лилиан. – И сейчас часто хоронят прямо из похоронных домов…

– Итак, платье есть. Всем остальным займется мистер ван Доффер, вы познакомитесь с ним завтра.

– Кто это? – я впервые слышал это имя. Сколько еще сюрпризов Валентайн подготовил для меня?

– Он вам понравится, Дориан, – промурлыкал Валентайн в своей раздражающей манере. – Танатопрактик с огромным опытом! Превращает любое тело в совершенное произведение искусства.

– Я буду рада познакомиться с ним, – воспитанно ответила мисс Лилиан, но Валентайн только вздохнул:

– Боюсь, моя дорогая, зрением он не наделен и не увидит вас. Но – вы услышите его. Он всегда разговаривает с клиентами.

Я вернулся к своим записям.

– Платье, танатопрактик, гроб… Что еще осталось?

– Цветы! – воскликнул Валентайн. – Конечно, цветы!

– Матушка попросила белые розы, – уголки губ мисс Лилиан угрюмо опустились. – Я ненавижу розы. Особенно белые. Но она считает, что других цветов я недостойна.

– Вернее, она недостойна, – усмехнулся Валентайн. – Какие цветы по сердцу вам?

– Лилии, – просто ответила мисс Лилиан, поднимая глаза. – Алые.

– Значит, будут алые лилии, – я захлопнул блокнот. – И самый лучший день в вашей жизни.

Каждая новая подробность о миссис Уайт вгоняла меня в ярость. Валентайн, кажется, считал мое состояние, потому что его рука оказалась на моем плече, и он промурлыкал мне на ухо:

– Все так, мой верный рыцарь, но наше дело – не драться за честь дамы, а упокоить ее наиболее прекрасным путем. Офелия, о радость [3], – обратился он к мисс Лилиан. – Желаете еще что-нибудь?

– Пожалуй, нет. Только избавиться от этого, – она указала на якорь, который так и волочился за ней. – Но это уже не в вашей власти.

– Отчего же? – Валентайн потер руки. – Вполне в нашей. Мы освободим вас от оков, и вы, моя дорогая, станете свободной белой птицей. Я обожаю отпускать на волю птиц.

* * *

Танатопрактик явился на следующее утро.

Выглядел он живописно. Ч. М. Блэк во время завтрака успел предупредить меня, что эту профессию выбирают люди особенного склада ума. Но мой друг был, видимо, слишком тактичен, чтобы облечь правду в те эпитеты, в которые следовало бы.

Я же попросту не могу подобрать нужных слов.

Элис ван Доффер был высоким, сухопарым голландцем, чье лицо напоминало высушенный временем пожелтевший череп, на котором тем не менее блестели умные голубые глаза. Рот его постоянно норовил расплыться в улыбке, как бы ни пытался мистер ван Доффер выдерживать сообразный своей профессии мрачный вид.

Видавший виды коричневый сюртук был весь перемазан белилами, помадой, и я даже не хотел представлять чем. Однако перчатки были изысканно-белые, без единого пятнышка, и, пожимая ему руку, я обратил внимание, что она хоть и худая, но с сильными пальцами и поразительно теплая для того, кто настолько похож на покойника.

– Это и есть мистер Хэйзел? – он пристально осмотрел меня с головы до ног,