Книга Хочу тебя жестко - Анна Шварц

это не дает вам права прика-а!...

Он продевает пальцы под мой ошейник и грубо дергает на себя, что я едва не падаю, оказавшись лицом к лицу с этим садистом. О, боже. Еще немного - и я бы влетела в его красивый, прямой нос, испортив его навсегда.

— Похоже, я забыл одну вещь. — произносит медленно он, глядя на меня из-под опущенных ресниц. Его взгляд холодеет. — При дрессировке дурных собак ни на секунду нельзя расслабляться. Иначе они начинают показывать зубы.

— Да ну пошли вы к черту. — нервно усмехнувшись, сообщаю я этому наглому, красивому лицу. — Мне кажется, это вам надо поставить укол от бешенства, а не меня дрессировать. Психопат. — я вцепляюсь ему в запястья, сжимая их. — Отпустите.

Он отстраняется от меня и в первую секунду мне кажется, что я победила своим острым языком. Но вместо этого я чувствую, как меня куда-то тянет, и спустя секунду я с размаху падаю на белоснежное постельное белье номера, а профессор нависает сверху, опираясь всего одной ладонью на кровать, а второй рукой все еще цепляя меня за ошейник.

Сердце резко ускоряет бег. В животе начинает трепыхаться неприятное волнение, и я ненароком вспоминаю, как кто-то говорил, что “бабочки” внутри живота при встрече с мужчиной - это не внезапная влюбленность, а сигнал об опасности. Наверное, этот человек был прав.

— Пора тебя посадить на цепь. - произносит профессор, рассматривая, как я то краснею, то, судя по холодку на лице - бледнею. Его глаза выглядят сейчас ярче, чем обычно, словно где-то в глубине загораются огоньки.— Если принесешь в зубах веревку - так и быть, сделаю ее подлиннее.

— Да вы... — я вскидываю руку, упираясь ладонью ему в грудь. В носу почему-то становится мокро. Вероятно, это пошла кровь из-за шока, потому что сиськи у этого садиста психованного эталонные. Я там чувствую мышцы. Без всякого тщательного прощупывания и “погоди, сейчас я напрягу и ты заценишь, как я потренировался сегодня в зале”, и бесконечного чувства разочарования после унылых мешочков кожи.

Моя рука на автомате сжимается вокруг его груди, а потом я будто бы опоминаюсь, покраснев еще сильнее, и вместо пальцев вонзаю в эту твердыню ногти.

Профессор даже не дергается. Любой другой бы уже отстранился бы, или поморщился от боли, но этот просто опускает взгляд вниз, на мою руку.

Глава 9

Какое-то время назад.

— Слышала, наш Петр Василич уволился? — произносит Алена, нанося перед зеркалом женского институтского туалета на губы мазь. — Вроде как у него сын заболел, и пришлось ему отчалить в Новосиб, чтобы за ним ухаживать. Говорят, кого-то нового на его место уже взяли. Блин.

Она убирает от губ блестящий от мази палец и, нахмурив бровь, рассматривает себя со всех сторон.

— Я только подколола губы, и они все в синяках. Что, если он симпатичный, а я с таким лицом, а?

— Боже. — вздыхаю я. Я единственная, кто скучающе ждет всю эту бабскую толпу, которая внезапно решила навести марафет, словно впереди не три пары, а конкурс “Мисс Институт”. — Где ты видела симпатичных преподавателей, кроме женщин? Мужики поголовно предпенсионного возраста.

— У моей знакомой в колледже есть симпатичный препод. — отзывается с другой стороны зеркала Лиза. Она поправляет колготки, заколов длиннющие блондинистые волосы на макушке, и задрав юбку по самые уши, и ее даже не смущает, что в любой момент может открыться дверь и выставить на всеобщее обозрение ее зад в трусиках “танга”.

— Это редкость...

— У моего друга тоже есть симпатичный препод по физкультуре, так что не такая уж редкость.

— Это тебе друг рассказал? Он гей?

— Ты нормальная? Он не гей, просто обмолвился как-то.

— И какой нормальный парень будет говорить о другом мужике, что он симпатичный? Стопудов дрочит в кармашке во время урока на бицепсы физрука.

— Господи, Света, ты озабоченная кретинка...

— Блин. — Алена хмуро закручивает тюбик с мазью. — Лиз, дай свою помаду. Она ведь хорошо перекрывает?

— С ума сошла? — вздрагивает блондинка. — Тебе же сказали, что нельзя помаду, пока губы заживают!

— Дай сюда! — Алена выдирает у Лизы сумочку и начинает в ней рыться, под дикие вопли подруги, которая бросается на нее, забыв поправить юбку. — Лучше я попаду в больницу, чем появлюсь перед симпатичным преподом с такими жуткими губами.

— Это мамина Живанши! Отдай, у тебя герпес, дура!...

— Боже, не толкай меня своей жопой в трусах! Извращенка!

Вздохнув, я забираю с подоконника свой рюкзачок и бормочу, понимая, что в этом дурдоме долго не выдержу:

— Пойду пока, займу места в аудитории.

— А-а, давай. — летит мне вслед, когда я направляясь к двери. Судя по их болтовне и дракам, они зависнут тут еще минут на двадцать, а я хоть спокойно поем булочку, не слушая стоны подруг “Господи, это же так калорийно, это же быстрые углеводы, Катя, да у тебя жопа вырастет больше глобуса в ректорском кабинете”.

Распахнув дверь, я выхожу в коридор и тут же с силой влетаю в кого-то. В первый момент мне кажется, что меня сбил грузовик - настолько твердым было мое столкновение. Ахнув, я хватаюсь за плечо, которое пронзает резкая боль.

— Черт, придурок. Смотри куда идешь! — выпаливаю недовольно я. Он что, выбил мне плечо? Этого еще не хватало. Мне завтра сдавать нормативы по физкультуре, которые я пропустила из-за месячных. Гребаная дылда!

Я поднимаю взгляд и замираю, увидев, в кого влетела. Похоже, это один из старшекурсников. Выглядит взрослее, чем наши парни. Но я его впервые вижу. Кажется, девушки знают всех симпатичных парней в институте, начиная от зеленых пугливых абитуриентов и заканчивая мажорами на папиных БМВ, приезжающих в институт от силы раз в месяц, чтобы дать взятку, и я, невольно, была вынуждена тоже запомнить эти смазливые рожи.

И как этого они пропустили? Такого высокого брюнета с зелеными глазами и симпатичным лицом? Мне хочется потыкать пальцем в его лицо, чтобы убедиться, что это чудо с каменной рожей не манекен, на атлетически сложенное тело которого натянули черную рубашку и брюки.

Но что делает старшекурсник в этой части института? Здесь две аудитории, одна из которых закрыта на ремонт, и женский туалет.

— Что вылупился? — грубо бросаю я в ответ на его