Книга Проклятье египетского жреца - Виктория Лисовская

что они теперь следующие, что они все обречены, так как потревожили покой египетского жреца.

Стефан гладил ее по плечику и хмурился.

Египтолог Фурье пытался объяснить сыскным людям смысл надписи на саркофаге жреца Хапу, но полковник Филин был излишне рациональным человеком и ни в какую мистику не верил.

Но не только слова проклятия беспокоили Глашу: когда она разглядывала запеленутого в куски материи Архипа, то обнаружила кое-что, о чем промолчал доктор Лосев, – кроме зияющей раны на голове с запекшейся кровью у бывшего конюха были надрезы на левом боку. Глаша полагала, что именно через эту рану у Архипа кто-то извлек внутренние органы; так, по крайней мере, делали при мумификации в Древнем Египте, о чем во время беседы поведал Лурье, но именно такие же раны были и у убитых девушек на Васильевском острове.

Глаша снова нахмурилась. Очень не хотелось бы лезть в это расследование, Аристарх Венедиктович, конечно же, будет против, но Глаша была уверена, что обязана рассказать полковнику Филину о сделанном ею открытии.

Египет. XIV век до н. э

Дым от сотен костров поднимался в темное нубийское небо.

Воины, устав от тяжелого перехода, устроились на голой земле на ночлег. Многие не по своей воле попали в войско фараона. Здесь были и землевладельцы, и рыболовы, и охотники, и рабы. Всем им снились яркие сны, а ведь многих завтра ждал в свои объятия могущественный Анубис: жены и дети никогда больше не увидят своих кормильцев.

Не спали, а бдели до утра караульные, которые в свете тонкого серпа луны всматривались в пугающую мглу.

В кустах раздался тихий шорох.

– Хамфи, не спи. Там кто-то есть, может, пора будить начальников? – молодой безусый воин, едва ли отметивший семнадцать разливов Нила, шарахался от каждой тени – не по своей воле попал он в войско фараона.

– Да нет, птица пролетела или змея проползла. Будь мужественен, – толстый неопрятный Хамфи со смехом оттолкнул напарника.

– Я слышал… там… вроде… Но сейчас тихо… – но договорить юный караульный не успел, деревянная стрела с ярким оперением быстрее ветра прочертила путь в ночном небе и попала незадачливому воину в правый глаз. Караульный бесшумно упал в темнеющие кусты.

Хамфи достал из-за пазухи военный горн, и прозвучал сигнал тревоги.

Через пару мгновений лагерь был уже на ногах. Заспанные воины на бегу доставали мечи из ножен, чему мешал град стрел.

Из крепости Керме под покровом ночи вышел военный отряд лазутчиков, которые стрелами атаковали лагерь египтян, пытаясь разведать обстановку.

Завязался короткий бой. Забирая раненых товарищей, кушнаиты укрылись за высокими стенами Керме.

И снова стало тихо… Лагерь погрузился в благодатную темноту.

Июнь 1869 г. Санкт-Петербург

– То есть вы, уважаемая Глафира Кузьминична, уверяете, что убийца конюха Архипа Ставрюдина и Расчленитель с Васильевского острова – это одна и та же персона? И вы сделали такой вывод, только увидев рану на боку Архипа? Ну и ну! – Степан Игнатьевич Филин набил трубку табаком и внимательно посмотрел на сидящую перед ним девушку. На глупышку или чудаковатую сумасшедшую она отнюдь не походила, но эти дурацкие предположения прямо с утра в кабинете сыска навевали на странные мысли о ее умственных способностях.

Глафира уверенно кивнула и почесала симпатичный носик, запах табака она с трудом переносила.

– А вы, уважаемая, имеете отношение к медицине? Вы посещали курсы медсестер? Или, может быть, состоите в услужении у доктора общей практики? – пытливо посмотрел ей в глаза Филин.

Глаша поерзала на месте, но глаз не опустила.

– Нет, к медицине я отношения не имею, но…

Договорить полковник ей не дал:

– Я так и понял, что нет. Тогда ваши предположения о ранах умерших, почерпнутые только из утренних газет, чепуха полная, и вы только тратите мое драгоценное время! – закурил трубку Степан Игнатьевич. – И не нужны мне ваши россказни о египетских мумиях!

Глафира закашлялась от неприятного запаха.

– Но вы не понимаете…

– Это вы, голубушка, не понимаете! У меня на Ваське убивец орудует, кучера в мумию забинтовали, в гроб положили – дел невпроворот, а вы мне тут сказки рассказываете! Вы кем служите? Горничной? Ну вот и занимайтесь своими прямыми обязанностями! Если ваш гениальный хозяин Свистунов хочет разобраться в этих преступлениях – то милости просим, а вы, сударыня, не серчайте, но и не забивайте голову этими кровавыми делами! – фыркнул Филин. – Не дело это для барышень, не дело! – уже смягчился он и пустил колечко дыма в побеленный потолок.

Глафира покраснела от оскорблений, ее даже не стали слушать, просто выставили за дверь.

«Нет, это не Филин, и не похож даже, – а самый настоящий волк! Да-да! Серый волк! Худой, поджарый и вредный!» – решила Глаша и, оправив юбку, поспешила в меблированные комнаты на Мойке.

Египет. XIV век до н. э

Ранним утром египтяне увидели сверкающие на солнце мощные стены Керме, нижняя часть которых была сложена из исполинских каменных глыб, а верхняя – из сырцовых кирпичей. Такие кирпичи только сушились под ярким южным солнцем, их никогда не обжигали в печах.

Египтяне построились в идеально верном, правильном военном порядке, прозвучал сигнал трубачей, и воины отправились в атаку.

Мятежники не стали скрываться за стенами, из дубовых ворот выдвинулся отряд из отборных воинов Ингеза, а с высоких стен крепости неслись проклятия на голову египтян, их детям, их внукам-правнукам.

Поднимая клубы пыли, первыми в бой мчались египетские колесницы, в каждую была запряжена четверка резвых отборных жеребцов. Один из воинов правил конями, другой в этот момент стрелял из лука или метал копья.

За колесницами тесными рядами шла пехота.

Лучники фараона быстро построились на правом фланге. Вскинули луки, натянули тетиву, и острые стрелы смертоносным дождем полетели во врагов.

После на кушнаитов обрушился строй колесниц. Мощные кони сносили все на своем пути.

Во главе войска на золотой колеснице с четверкой белоснежных жеребцов был сам царевич Аменхотеп. Направо и налево он рубил головы кушнаитов, золотые сандалии сына бога Ра были обагрены кровью.

Отряд мятежников яростно бился, но вскоре они бросились в бегство под защиту крепких стен. Кушнаиты оставили коней, золотые и серебряные колесницы, неслись в широко раскрытые ворота Керме.

– Скорей за ними! Преследуем врагов! – широко улыбаясь, размазывал кровь по одеянию Аменхотеп, он кричал практически на ухо Раджедету.

Но старый наставник только покачал головой.

– О мой господин, воины просто меня не услышат! Посмотри, мой господин, что происходит!

– Прикажи им, пусть заходят в