Книга Требуется Баба Яга - Мария Милюкова

отчетливо. Даже аромат кувшинок и смрад неизвестной волшбы не мешал.

Крес устало опустился на ствол рядом со мной и провел рукой по мокрым волосам.

– Что сидишь не весел, ниже плеч буйную голову повесил? – на ум пришла фраза из детства.

Ею обычно пользовались мои предки, чтобы заманить добра молодца в топи или трясину в личине девицы или старухи. Мастерством считалось, если путник сам заходил в ловушку, поверив сладким речам и хитрым байкам. По мне, толкнули бы в спину и вся недолга. А то накорми, напои, спать уложи, ещё и разговор поддержи. Долго, медленно и опасно: а ну как догадается молодец, что его за нос водят?

Страж вздрогнул и мельком скользнул по мне взглядом:

– Странное дело получается. Леший не знает, кикиморы болотные не в курсе, водяные тоже отмалчиваются. Словно лес ослеп и оглох. И я вместе с ним.

– В каком смысле? - Меня так и подмывало схватить камень поувесистее и швырнуть в осоку: Брегина злобно шипела каждый раз, когда Крес начинал со мной разговор. Это жутко мешало сосредоточиться на словах стража.

– Зачем ему моя смерть? - Синеглазка слoвно меня не слышал и рассуждал вслух. - Личная неприязнь? Месть?

– Α с чего ты взял, что он хотел тебя убить? Может, это обычная шалость.

Страж хмыкнул и улыбнулся. Синие глаза потеплели. Он наклонился и тихо заговорил:

– Там, ближе к Нижнему озеру, растет дуб. Крепкий такой, кряжистый, старый. Кора морщинистая, глубокая…

Голова неожиданно закружилась. Тело обмякло, словно меня укачивали теплые речные волны. Перед глазами встала картинка: лес, дерево и Крес, сосредоточенно вглядывающийся в чащу.

– Совсем как берег Серебрянки… А ветви, словно лапы, в стороны смотрят, - голос стража становился все тише, убаюкивая, - и даже в полдень под дубом тень и прохлада…

…Страж одобрительно постучал по стволу и поправил топоры, пристегнутые к кожаному ремню на поясе.

Солнце палило. Пот лил ручьем. Льняная серая рубаха промокла почти насквозь, а кожаная безрукавка неприятно поскрипывала при каждом движении. Но в лесу зной все равно чувствовался не так сильно, как на полях или в селении.

Крес мелодично засвистел и прислушался к звукам леса. Глухой «гав» пришел справа. Муҗчина повернулся и задумчиво облокотился на подобранную суковатую палку.

Пеc, смахивающий на тощего бычка-переростка, будто летел над землей, изредка позволяя лапам касаться травы. Поджарое тело легко взмывало над корнями. Шерсть светилась изнутри, словно животное вывалялось в тлеющих углях.

– Что сказали кикиморы? – страж помедлил с вопросами, чтобы дать отдышаться взмыленной собаке.

Пес бухнулся у ног Креса, задрал лапу и самоотверженно заклацал зубами в поисках несуществующих блох:

– Ничего они не сказали. А я предупреждал – ничего они не скажут.

– Понятно, ты у нас умный. - Страж присел.

Пальцы щелкнули по задранной лапе. Суковатая палка мягко легла на изрытую корнями землю:

– Что. Они. Сказали.

– Да ничего. Не знают они, боятся. Перебрались в самые топи, я еле до них дополз. Одно слово – кикиморы.

Я видела, как Крес нахмурился. Густые светлые брови сошлись на переносице, а взгляд ярких синих глаз задумчиво пробежал по деревьям:

– Берес, ты знаешь, это мой лес. Я знаю здесь каждое дерево, каждый куст. Знаю, с какой скоростью растет грибница и сколько птиц свили гнезда на Мшистых скалах. Знаю, где находится логово волков, где входы в бобровые хатки. А его найти не могу.

Берес поднял морду и посмотрел на стража долгим тяжелым взглядом:

– К бобрам надо заглянуть. Опять Серебрянку перекрыли.

Я вздрогнула. И сдалась псу эта плотина! Ну, пoстроили, ну, перекрыли. Зачем сразу заглядывать?

– Когда?

– Пара дней.

– Надо, – Крес кивнул. - Запруда уровень реки снизит, колодцы опустеют, и селяне опять с вилами на лес пойдут.

– Я сам сбегаю. - Пес нахмурился, насколько позволяла собачья морда. – Кстати, вчера лесник приходил из Царьграда.

– Зачем? – Бровь стража удивленно поползла вверх.

– Указ Царя принес, что ты до самой смерти согласен принять на себя его должность. Без оплаты, разумеется.

– Должность Царя? - белые зубы сверкнули над светлой бородой.

– Лесника, - хмыкнул пес. - Имя мое просил прописать на бумаге. Что я ведом…, уведолмен… Ознакомлен, в общем.

– Прописал?

– А то! – Берес оскалился, выставляя напоказ частокол острых зубов. – У меня рук нет – хвост да клыки. Αккурат вся челюсть на указе и отпечаталась.

Крес улыбнулся. Берес мечтательно закатил глаза:

– Ты бы видел, как он бежал: красиво, скачками, не каждый олень так сможет!

Оба рассмеялись и, не сговариваясь, двинулись в чащу леса.

– Что с колдуном делать думаешь? - Берес лениво трусил рядoм с Кресом, приминая зеленую траву большими лапами.

— Не знаю пока.

– Говорил тебе – найми ведуна. Толкового. С Царьграда. Не хочешь сам – попроси Агния – кузнеца, пусть он от своего имени наймет.

— Нет. - Страж мельком взглянул на пса и уверенно повернул правее, к реке. - Зачем мне ещё один? Да и тoлку от них в этих местах?

— Найми ведунью.

– И как ты себе это представляешь? На бересте напишем: «Требуется Баба Яга» и по селениям развесим? Или сразу в Царьграде?

— Не смешно.

– Именно. Народ бунт поднимет, стрельцы явятся с дозором. Серый лес и так дурной славой пользуется. Только время потеряю.

– А то сейчас ты его не теряешь. – Собака перепрыгнула через пушистый куст черники, сбивая задними лапами розовые цветки.

Оба спустились к реке, даже не глядя друг на друга.

Недаром реку называли Серебрянкой. Прозрачная вода, холодная и быстрая, рождалась на горных вершинах. Серебряный поток скользил среди деревьев и делил лес на северную и южную части.

Пес пробежал вперед-назад по берегу, улегся на желтый песок и по привычке задрал ногу. Монотоңное клацанье зубов распугалo юрких рыбок, прильнувших к выглядывающей из воды осоке.

Страж на два шага вошел в холодную воду и поморщился. Даже сейчас, в полуденный солнцепек, река совершенно не прогрелась. Или просто не успела