Книга Восточный ветер - Чингиз Абдуллаев

Большаков сел в удобное кресло и показал на другое креслоКараеву. Включил радиоприемник, стоявший на столике рядом с ними, и усмехнулся.

— Мы до сих пор считаем, что лучшая защита — это простогромкий звук радио или магнитофона, заглушающий наш разговор, — пояснилИван Сергеевич, — я слышал о том, что суд над Карташовым закончился.

— Да. Он получил четырнадцать лет.

— Вы считаете, много?

— Не знаю. Я об этом не думал. Я считаю, что он получилпо «заслугам», если иметь в виду его предательство. Раньше таких расстреливали,это я хорошо помню.

— Да, — кивнул Большаков, — и я всегда считал,что это правильно. Раньше была холодная война, которая по ожесточению, накалустрастей, масштабу и концентрации задействованных в ней сил была ничуть неменее массовой, чем Вторая мировая война. Фактически она шла по всему миру спеременным успехом. В конце семидесятых мы даже подозревали, что постепенноберем верх, после нефтяного кризиса, когда цены на нефть взлетели до небес.

— А потом они упали и с ней рухнула и советскаяэкономика? — невесело продолжил Караев.

— Не совсем так. Мы провели доскональный анализситуации середины восьмидесятых. Это еще один миф, который был навязан нашейстране извне. Американцы не могли объяснить столь быстрой сдачи наших позиций итакого оглушительного обвала социалистической системы Восточной Европы. Поэтомубыл запущен миф о том, что советская экономика проиграла соревнование скапитализмом, надорвалась на гонке вооружений и отставала от американской нацелую вечность.

На самом деле все это неправда. Мы были второй экономикой вмире, опережая даже западных немцев и японцев. Диспропорции были, безусловно,но они были не настолько катастрофическими. Очень неплохо развивалась экономикастран Варшавского договора. Особенно в ГДР, Чехословакии, Венгрии. Но кактолько мы начали сдавать позиции в Восточной Европе, все режимы тут жепосыпались. Не из-за своих экономических показателей, а из-за того, что в этихстранах просто отстранили от власти правящие партии, которые становилисьстержнем государственной системы в тех условиях. Что было потом, вы знаете. Мысдали все, а потом развалили и собственную страну. Не из-за того, что Эстонияразвивалась лучше Туркмении или в Литве жили лучше, чем в А??ербайджане. Это ещенужно посмотреть, где сейчас лучше жить. И где больше доходы. В богатыхресурсами Туркмении и Азербайджане или в не имеющих почти ничего Эстонии иЛитве, но это к слову… Мы все виноваты в том, что произошло. Все, безисключения. Мы проиграли третью мировую войну только потому, что сами сдалисвои позиции. И свою страну. Наш бывший лидер поступил как советовал Оруэлл: «Лучшийспособ быстро закончить войну — это признать свое поражение».

Караев молчал.

— Вы слышали о таком летчике, как Беленко? — вдругспросил Большаков.

— Конечно, слышал, — кивнул Караев, — былтакой нашумевший случай. Я был тогда молодым офицером. Ровно тридцать лет назадВиктор Беленко перелетел на своем новеньком самолете в Японию. Скандал былоглушительным.

— Я тогда работал на Дальнем Востоке, — сообщилБольшаков, — Беленко служил в пятьсот тридцатом истребительном авиационномполку. Он взлетел с аэропорта «Соколовка», который находился примерно вдвухстах километрах от Владивостока. И перелетел к японцам на своем двадцатьпятом «МиГе». Моего руководителя сняли с работы, хотя он был менее всеговиноват в том, что произошло. Японцы и американцы разобрали тогда наш новыйсамолет буквально по винтику. Беленко срочно вывезли в Америку, где его началипрятать по особой программе «защиты свидетелей». Его предательство нанеслоочень большой удар по нашей обороне, пришлось менять всю систему «свой-чужой»на всех самолетах страны. Не говоря уже о том, что этот самолет был самымтехнически оснащенным на тот момент нашим истребителем.

Большаков помолчал и затем продолжил.

— Конечно, мы искали Беленко в Америке. Но американцызапустили дезинформацию, что он погиб в автомобильной катастрофе. И нашиуспокоились. Потом начались события начала девяностых и о Беленко, казалось,забыли. Но в девяносто седьмом он дал пространное интервью японской газете«Хоккайдо симбун». Знаете, что заявил этот предатель? В девяносто пятом году ондаже приезжал в Россию. Можете себе представить, что с нами было, когда мы обэтом узнали. Вот такая громкая пощечина нам всем.

Он снова замолчал. Караев терпеливо ждал, не понимая, почемуБольшаков вспомнил о Беленко.

— Мы его все равно найдем, — негромко, но уверенносказал Большаков, — найдем и накажем. А вам я рассказал эту историю толькопотому, что вы о ней наверняка слышали. Но таких историй было несколько…

— Не сомневаюсь, — кивнул Караев. — Выхотите, чтобы я занялся этим делом?

— Нет. Это не ваш профиль, полковник. Им будутзаниматься совсем другие люди. Я позвал вас совсем по другому делу. Ввосемьдесят четвертом году, когда наши отношения с Америкой накалилисьбуквально до предела и Рейган объявил нас «империей зла», к западным немцамушел майор Йозас Минкявичус, сотрудник нашей резидентуры в Германии. Он работална связи нашей разведки с восточными немцами. Можете себе представить, сколькихон выдал?

Большаков тяжело вздохнул и продолжил:

— Один застрелился, двоим дали по двадцать лет тюрьмы.Нескольких обменяли на западных агентов. Тогда Минкявичус был заочно судим иприговорен советским судом к расстрелу. — Большаков нахмурился. Затемотрывисто сказал: — Тот, кто застрелился, был моим личным другом. Чтобы неподставлять свою семью — жену и троих детей, живущих в Западной Германии, онпринял такое решение. Они до сих пор живут там. Минкявичус прятался на Западедо девяносто первого года, а после того как Литва стала самостоятельнымгосударством, объявился сначала в Германии, затем в Польше. В девяносточетвертом он приехал впервые в Литву, затем еще несколько раз. В настоящеевремя он уже восемь лет как живет во Флоренции. Открыл небольшой магазин,торгует антиквариатом. Он всегда был в душе торгашом, а не разведчиком.

Караев подумал, что подобных совпадений не бывает. Онуслышал название города, в котором жил Минкявичус, и понял, что его выбрали неслучайно.

— Я думаю, что вы уже все правильно поняли, —продолжал Большаков, — Минкявичус живет во Флоренции и находится поднегласным контролем итальянских спецслужб. Мы не можем послать туда никого изнаших людей. Во Флоренции чужой человек сразу обратит на себя внимание. Но унас есть женщина, которая была с ним лично знакома, когда проживала воФлоренции и ее супруг работал консультантом в галерее Уффици. Вы догадываетесь,о ком я говорю?

— Откуда вы узнали, что Элина с ним знакома? —мрачно спросил Караев.

Большаков протянул руку и взял со стола, находившегосясправа от него, пачку фотографий. На них была Элина с мужем. Среди друзей,окружавших эту семейную пару, был и Минкявичус, обведенный красным кружком.Караев просмотрел фотографии и, не сказав ни слова, вернул их Большакову. Тотбросил фотографии на столик.