Книга Пепел прошлого - Валентина Баева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ложись, сейчас принесу воды.
Брат ушёл, а я забралась в постель и глаза
налились свинцом. Ваня через минуту вернулся со стаканом воды.
– Выпей, малыш, слышишь меня? Это надо выпить.
Я не знаю, что было в стакане, но не успела ничего понять, как провалилась в сон.
Два дня прошли как в тумане. Брат не дал сестре проводить отца, отправил в Париж ради безопасности. Юля особо не сопротивлялась, рада была покинуть этот дом, этот город и эту страну. Мы переехали на какую- то квартиру.
Я почти не вставала с кровати. Еду приносили в спальню и уносили почти не тронутой. Моя жизнь снова поделилась на до и после.
К отцу теперь можно обращаться только в прошедшем времени. Он был, он жил, любил, радовался…
Вечером, снова пришел Ваня и увидел бегущие слёзы по моим щекам, обнял.
– Все будет хорошо, слышишь меня? Мы семья. Конечно, все теперь изменится и этого не вернуть, но ты должна встать на ноги! Я вызвал Павла Матвеевича. Поешь, я не уйду!
Осилив половину стейка и салат, брат удовлетворительно кивнул.
– Позову дока, умойся пока.
– Не надо, я не хочу ни с кем говорить!
– Уверена, что тебе это не необходимо?-кивнула.
– Хорошо, только не закрывайся!– поцеловал в лоб.
С горечью усмехнулась, так всегда делал папа. Брат понял мои мысли и с теплотой в глазах погладил щеку и ушёл.
После того утра в столовой, мы об этом не говорили и подобного не случалось. Если брат и хотел повторить, то не показывал этого. Ощущение, как будто этого и вовсе не было.
Настал день похорон. Надо проводить папу так, как он этого заслужил. Ваня зашёл как раз тогда, когда я уже была готова. Чёрное платье ниже колена с чёрным платком, повязанным на шее, заплела в волосы чёрную ленту. Замшевые балетки. И откуда у меня столько черной одежды?
– Вань, как это произошло? Кто это сделал?– он посмотрел на меня так пронзительно.
Это ещё выясняют, никто пока не может дать на это ответ, но мы разберёмся! Слышишь меня? Пойдём, нас уже ждут!
Выйдя из комнаты, прошла по не незнакомой квартире. Такая же безжизненная как я.
Спустились по лифту в подземный гараж. Иван, взяв под руку, и повёл к машине, возле которой стояла охрана. Посадил на заднее сиденье, сам занял место водителя. И только сейчас заметила ещё несколько таких же машин.
Пока ехали, не смотрела в окно, погрузилась в себя. Мне так было больно, не могла себе найти место. На кладбище было много людей, но я даже не смотрела.
Вижу все как в тумане. Среди могил разносится музыка рвущая душу на множество кусков. Батюшка ходил, что-то говорил, слушать не было сил. И когда пришла очередь прощаться, я просто не могла пошевелиться. Ваня обнял меня. Он был горячий по сравнению со мной. Как он справляется с этой утратой?! Я не понимала!
Много раз буду возвращаться в тот день. В тот последний день, когда видела отца. Я знаю ещё кое-что, что больше так не будет. Надо все менять. Стану сильнее и когда узнаю, кто это сделал, во мне не будет жалости! Не будет страха! И по возможности, стану палачом!
Подошла моя очередь прощаться. Опустилась на колени перед закрытым гробом, положила руку на холодное дерево и тихо, чтобы никто не услышал, прошептала как мантру и зарок.
– Ты слишком рано ушёл! Мне так больно, но я буду сильной ради тебя, слышишь?! Я узнаю, кто это сделал и моя рука не дрогнет! Перестану быть той девочкой, которую ты знал! Стану достойной твоего имени!
Поднялась и направилась обратно в машину. Я ощущаю на себе взгляды. Слёзы больше не текут по моим щекам. Теперь знаю, что надо делать, с чего начать.
Следующие дни проходили один за другим. Ваня появлялся редко, постоянно работал. Следствие стояла в тупике, никто не мог ответить, как это всё произошло в тот трагический день. Работали профессионалы, убили двух охранников и застрелили отца. Брат ничего не говорит. Я видела, что он знает больше, чем сказал.
Ездила в институт закрывать сессию. Погода как будто издевалась. Солнце ласкает лицо и дует тёплый ветер, ещё нет пекла. А я не могу сделаю и шагу без охраны, на которой настоял брат.
С Павлом Матвеевичем так и не разговаривала. Не хочу возвращаться в прошлое, не хочу, чтобы ковырялся в моей голове.
Тревожные сны не оставляют меня в покое. Хоть я и давно не видела Славу, он также продолжает мне сниться. Но все изменилось. Он больше не обнимает меня, не ласкает, а стоит в углу и наблюдает. В этой комнате был еще кто-то, я знаю точно. Этот мужчина необычной силы, которая пугает, заставляет подчиняться.
Он ходит из угла в угол в тёмной комнате, кидая ощутимые взгляды в мою сторону. И под этим взглядом я ощущала себя голой. Он был не один. Сон сменяется непонятными картинами, размазанные, нечёткие. Но то, что там происходит зловеще.
Боль в руках и ногах ощущаю как будто наяву. Картинка сменяется, и я ослепла от яркого света. Уши раздирает от криков и хлопков.
Просыпаюсь от этого сна и не могу сложить определённую картину. Сажусь на кровать, долго думаю и размышляю.
Приняв душ после очередного сна, вышла на кухню завтракать. Там уже сидел брат с охранником, который собирал оружие. Подошла к мужчине. На вид лет тридцать восемь, широкие плечи облегает белая рубашка, русые короткие волосы.
–Научите меня,– брат перестал пить кофе.
–Чему?– охранник посмотрел на Ваню и вернул взгляд зелёных глаз на меня.
–Пользоваться оружием.
–Зачем тебе? Ты под моей защитой!– сделал глоток из чашки и сурово посмотрел на меня.
–Вань, я хочу уметь постоять за себя! Мне не нужна эта мнимая зона комфорта, она как тюрьма для меня! Я не слепая. Ты редко появляешься здесь, а среди охраны чувствуется напряжение. Не делай из меня зверюшку в клетке!
Он должен понять, что я больше не хочу быть испуганной мышкой.
–Хорошо. Может ты права и это не навредит. Я освобожу время для тира, а пока Макс научит тебя обращаться с оружием. Ты должна понимать, что можешь отнять жизнь и сто раз все взвесить, перед тем как взводить курок!– кинулась обнимать брата.
Не думала, что это будет так просто.
–Ты не пожалеешь, это не прихоть!– Ваня обнял в ответ и шепнул на ушко. – Однажды я пожалею об этом. Ты стала другой.
–Как и ты.
И не слукавила, он действительно изменился, стал серьезным, замкнутым и даже суровым.
Мы оба понимаем, что смерть отца не сломала нас, но ожесточила к этому миру. Как прежде никогда не будет. Нам не надо слов, сейчас мы понимали друг друга как никогда.
