Книга Подвенечное платье цвета крови - Марина Серова

Я посмотрела на чересчур осведомленную Любу. Просто ходячий справочник! Все знает…

Девушка между тем продолжала:

– Так вот. Наш Огурец бросил Анну Иванну и стал увиваться вокруг Аллы. А Кошелка пришла в негодование: как же, посмел променять ее на какую-то конопатую носатую страшилку!..

Тут одна из девушек, сидящих за соседним столом, встала и крикнула моей собеседнице:

– Любка! Кончай трепаться! Обеденный перерыв кончился. Пошли работать, и так отстаешь. Пока ты в сортир бегала, я тебя рукавами завалила, теперь до вечера не разгребешь…

– Видели? – кивнула Люба в сторону подруги. – Вот так мы и работаем: по нужде не отойдешь, не то что пожрать… Ага. Так что вы это… извиняйте, я пошла…

Девушка залпом допила компот и рванула к выходу, доставая телефон из кармана. А я сидела, потихоньку доедая свое сахарное кольцо, и размышляла.

Вон как все обернулось! Значит, все-таки было что делить мастеру цеха и одной из пропавших женщин?! Так, может, это Лукошкина и похитила Аллу Овчаренко? Перерезала ей горло бритвой, упаковала в большой полиэтиленовый мешок и запихнула в какой-нибудь подвал? Но как же тогда две другие женщины – мать Юрия Королькова и Бейбулатова Ольга? Они-то не сделали Анне Ивановне ничего плохого. Кто тогда похитил их? Или это просто инсценировка со стороны мастера, чтобы отвлечь от себя подозрение? Мол, в городе орудует серийный похититель швей-мотористок и никакие любовные отношения тут ни при чем?.. Загадки, загадки… Ничего, все равно рано или поздно я их разгадаю!

Доев сахарное кольцо, я отправилась в другой цех, где работала Ольга Бейбулатова. Остаток дня я занималась тем, что расспрашивала всех, кого только встречала на территории фабрики, о трех пропавших женщинах. Но все как по заказу говорили мне одно: они были очень хорошие, работали добросовестно, ничего подозрительного с ними не происходило. Сведения про Аллу, отбившую у мастера Анны Ивановны кавалера, подтвердила еще одна девушка из цеха легкого платья. Значит, история имеет место быть, и никуда от этого не денешься! Что ж, сегодня же вечером пойду домой к Алле Овчаренко. Посмотрим, что мне скажут ее родные.

Позвонив Мельникову, я выяснила адрес, по которому проживала девушка, и, сев в свою машину, отправилась туда.

Глава 4

На мой звонок дверь открыла женщина лет тридцати пяти. Она была такой же несимпатичной, как и Алла. Было понятно, что это и есть ее родная сестра, к тому же старшая. Я объяснила женщине, кто я и зачем пожаловала в ее дом.

– Проходите, – грустно вздохнула она и отступила в глубь коридора, давая мне пройти.

– Простите, а вас как зовут?

– Соня. Соня Малаева – это я по мужу, как вы понимаете…

Мы прошли в большую комнату, служащую у хозяев гостиной, и сели в глубокие кресла. Из кухни слышался мужской голос и смех детей.

– Вы, очевидно, ужинали? – спросила я. – А я вам помешала…

– Ничего, я давно перекусила. А своим я дала по полной тарелке каши – без меня теперь поедят.

Мы помолчали несколько мгновений. Я рассматривала комнату, в которой мы сидели, а Соня изучала меня. В комнате были хорошие обои, неплохая мебель. Никаких излишеств, только диван, два кресла, телевизор и небольшая горка.

– Так что вы хотели узнать конкретно? – спросила Соня. – И учтите: в полиции я рассказала все… Хотя… Что тут, собственно, рассказывать? В тот день Алла ушла в обед на работу – у нее была вторая смена, – а домой вечером уже не вернулась…

Соня всхлипнула, достала из кармана фланелевого халата салфетку и промокнула глаза.

– Пожалуйста, расскажите мне про вашу сестру, – попросила я.

Соня подняла на меня удивленные глаза:

– А что про нее рассказывать? Она – моя младшая сестра, жила у меня… Это наша с мужем квартира. Папа и мама живут в другом городе, а мы – здесь, в Тарасове. Я работаю кассиром в магазине, муж – в автосервисе. Мы с сестрой жили дружно, не ругались… Ну, если только по мелочам… Она мне за детьми присмотреть помогала… Господи! Да я все это в полиции уже сто раз рассказывала!

– Соня, а ваша бабушка? Я слышала, что она живет в старом, но хорошем доме и свою квартиру завещала Алле…

Женщина снова посмотрела на меня удивленно:

– Откуда у вас такие сведения?

– Работа такая, – ответила я уклончиво. – Так как насчет бабушкиного наследства?

Соня потеребила в руках салфетку.

– Господи! Ну что за люди?! Все про всех знают!..

В это время в комнату зашла девочка лет двенадцати. Я отметила про себя, что на Соню она совсем не похожа: у нее были аккуратные черты лица и короткий прямой нос.

– Мам, а где у нас сгущенка? – спросила девчонка капризно.

– Какая сгущенка?! – прикрикнула на нее Соня. – Вы что, уже всю кашу съели? Или, как в прошлый раз, с кошкой поделились?

– Да всю, всю! Чай собираемся пить… Мам, ну где сгущенка-то?

– В холодильнике, на нижней полке. Иди, иди, Аль, не мешай нам, видишь: мы с тетей разговариваем.

– А ты чай пойдешь пить с нами?

– Потом…

Девчонка скрылась за дверью, а Соня повернулась ко мне:

– Старшенькая моя, Алина…

– Соня, а ваша сестра не говорила вам, на фабрике за ней никто не ухаживает?

– А кому там ухаживать? Там же одно бабье работает!

– Вообще-то там есть наладчики швейного оборудования.

– Ах, этот!.. Да, говорила! Как его там?.. Не то Огурец, не то Кабачок… Одним словом, овощ… Господи! Тоже мне, жених!

– А что, ваша сестра не отвечала ему взаимностью?

– Алла? Ему? Да вы что?! Как вы могли подумать?! Он же разведенный, алиментщик! А она – девушка!

Соня сказала это таким тоном, что я поняла: ее сестра была права в вопросе выбора спутника жизни и со всякими там непутевыми типами и алиментщиками никаких дел не имела. То, что девушка Алла была далеко не первой красавицей города, к тому же разменявшей четвертый десяток, Соня, разумеется, скромно умолчала.

– А как все-таки насчет бабушкиной квартиры? – напомнила я.

Женщина посмотрела на меня тоскливо. «Далась тебе эта квартира!» – так и говорил ее взгляд. Но я отступать не собиралась: если этот вопрос неприятен сестре пропавшей, значит, для этого есть причина. И если Соня хочет его замять, то моя задача, наоборот, все раскопать до самых «ого!» и «ни фига себе!».

– Квартира… она, понимаете, бабушкина квартира… А Алла… она, понимаете… она живет в моей квартире… моей и мужа. Мы вот здесь с ней живем…

– Это я как раз понимаю, – с готовностью кивнула я, а про себя подумала: что она там себе бормочет? При чем здесь ее квартира? Точнее, ее и мужа. Кажется, я поставила вопрос очень даже конкретно: я хочу выяснить насчет бабушкиной квартиры.