Книга Бывший муж - Ирина Шайлина

— Ярослав? — тревожно спрашивает она.

Я дергаюсь, высвобождаясь из кольца его рук.

— В подъезде подожду.

И выхожу, слыша, как он что-то ей объясняет. Закрываю дверь. Прислоняюсь к стене, сползаю, так и сижу, словно гопник, оскверняя собой элитный подъезд. Дверь снова открывается, выпускает Ярослава, уже одетого.

— Извини, — говорит он. — Наверное телефоны остались в машине.

— Никогда больше так не делай, — устало прошу я, закрываю глаза. А потом вдруг спрашиваю. — Кем ты стал, Ярослав? Роботом?

Щелкает зажигалка. Смотрю на него из под неплотно сомкнутых век. Курит. Улыбается.

— Я стал тем, кем ты хотела меня видеть. Взрослым. Серьезным. Состоятельным. Ты не рада?

— Мне плевать. Это теперь не мои заботы. Ты ее любишь?

Я открываю глаза — мне и правда интересно услышать ответ на мой вопрос. Мы с Ярославом впервые говорим не как абсолютно чужие друг другу люди. Признаем, что у нас было общее прошлое. Одновременно я прислушиваюсь, не раздадутся ли в квартире шаги Ильи, но входная дверь не пропускает звуков. Мне остро хочется попросить у него сигарету, но я терплю — не для того бросала.

— Не так, как тебя когда-то. Но надеюсь, она этого не узнает. — столбик пепла падает на пол, Ярослав не обращает внимания. — Зато она любит меня. Таким, какой я есть.

— Просто ей ты достался готовеньким, — хмыкаю я и поднимаюсь. — Такого легко любить.

И наконец дверь открывается. Выходит его жена. Я наконец понимаю, кого она мне напоминает — важную гусыню, что идет рядом со своим гусаком, гордо ведя за собой выводок гусят. И смотрит она на меня… ее взгляд говорит — о чем бы вы не шептались, что бы вас не связывало, этот мужчина мой. Я снова хмыкаю.

— У него волосы влажные, — говорит она, но смотрит теперь на мужа. — Полчаса ничего не решают. Я думаю…

— Родишь своего и будешь думать, — грубо отрезаю я.

Я вижу, что за ее спиной возится, обуваясь Илюша. Смотрит на меня виновато. Волосы и правда влажные, понимаю я, но ждать здесь больше невыносимо. Наконец теплая ладонь сына в моей руке. Глажу пальцем, чувствую, как подушечки у него сморщились от воды. Улыбаюсь. Теперь все хорошо.

— Пойдем скорее, нас дядя Антон ждет.

Ухожу, не оборачиваясь, даже не думая о том, смотрят ли они мне вслед.



Глава 5. Ярослав

Антон? Антон, мать вашу? Дядя Антон? Неожиданный приступ ревности резанул по нервам, отдался почти физической болью. Я скрипнул зубами — терпение. Ты не имеешь права. Немного успокоился, но легче не стало. Вернулся в квартиру, схватил ключи от машины, куртку.

— Ты куда? — испуганно спросила Дашка.

— У него рюкзак в моей машине остался. Отдам.

Колено щелкнуло и заболело так яростно, что я едва не выругался. Я упал сегодня. Все падали — полоса препятствий была сделана от души. Не заметил даже в угаре неожиданного веселья, споткнулся и грохнулся прямо на больное колено. На некоторое время даже дышать перестал — такой силы была боль. Но… взял себя в руки. Пугать ребенка не хотелось. Пара принятых недавно таблеток чуть утихомирила колено, но сдаваться так просто оно не желало.

Я не жалел, что привез сюда Илью. Я хотел, чтобы он знал, как я живу. Чтобы успел познакомиться со мной до того, как родится девочка. Жаль только, что все вышло так незапланированно. А все чертовы душевые. Одно длинное помещение, пахнущее влагой, хлоркой, полное сырого тепла и пара. Несколько человек. Раздевались до белья, складывали одежду в шкафчики и затем шли в кабинки. Я не стеснялся, нет. Это слишком… по детски. Но вспомнил, как выглядит моя нога. Бедро и колено исполосованное десятками кривых розовых рубцов. К чужим взглядам я привык, но сын… Я не хотел, чтобы он видел. Пока я не готов.

— Тут очередь, — подмигнул я. — Ждать будем целую вечность. Поехали ко мне? Тут близко.

— А мама?

— Отдадим ей тебя чистого, даже не заметит.

Смешно было думать, что не заметит. Сила ее ярости впечатляла. Но она же показала мне — где-то в глубине этой взрослой, серьезной женщины живет моя Янка. Безудержная, чокнутая, яркая. Та, которую я знал. И сейчас я спешил за ними, не щадя больное колено, отдать рюкзак, конечно же, вовсе не для того, чтобы посмотреть на дядю Антона…

— Яна! — крикнул я.

Успел, они стояли у калитки. Она недоуменно обернулась, я в сотый раз подумал, как она красива, даже в ярости. Волосы темные, на них падают снежинки, не тают — холодно. Чуть поблескивают, отражая свет фонарей.

— Рюкзак, — напомнил я.

Илья нерешительно шагнул ко мне. Я открыл машину, достал его рюкзак, колено вновь обиженно щелкнуло. Отдал. Провожать его до калитки было необязательно, но я все же пошел. Увиденное… не порадовало. Хотя, какой мужчина мог бы порадовать рядом с твоим ребенком и твоей женщиной, пусть и бывшей? Холеный мужик, породистый. Знающий себе цену. Я, чтобы стать таким работал над собой больше десяти лет, не всем везет родиться с серебряной ложкой во рту. Здороваться мы не стали, только внимательно друг на друга посмотрели.

— До свидания, — тихо сказал Илья.

Я все стоял. Они уехали, на мне тонкие домашние брюки, под них пробирается холодный воздух. Ветер утих совсем, снежинки падают с неба медленно, даже как будто торжественно. Печально. Ночью Дашка спала плохо. Ворочалась. Просыпалась, просила чай, хотя в связи с отеками и плохой работой почек ей рекомендовали дозировать уровень потребляемой жидкости.

— Одну чашку, — улыбнулась она. — Черного. С лимоном. Пожалуйста.

Я сдался и поставил чайник. Мы сидели на кухне. Она медленно помешивала чай, ложка звонко ударялась об фарфор. Дашка думала. Чай выплеснулся, она даже не заметила.

— Как думаешь, я ему понравилась?

Я решил быть честным, несмотря на то, что в последние месяцы старался не щадить.

— Даш, ему семь лет. Ты чужая, совершенно ему незнакомая беременная тетя. Не все так просто.

Она вздохнула. Подняла на меня взгляд. Он показался мне до странного… знакомым. Именно это выражение обреченной печали. И я вспомнил. Принцесса, старая собака Даши, тучный дог с одышкой и кучей возрастных болезней. Мы усыпили ее немногим меньше года назад, когда онкология не оставила ей шансов. Именно так она на меня смотрела, когда я вез ее на усыпление. Идиотские нервные фантазии, успокоил я себя. Даша оставила недопитый чай, тяжело поднялась, опершись о мою руку.

— До тридцати шести недель, сказал врач, — улыбнулась она. — Потом будут кесарить. Осталось совсем недолго.

— В понедельник отвезу тебя утром в больницу, и прослежу, чтобы тебя больше не выпустили, — обещал я.

Так было бы спокойнее и проще. Я не мог работать дома, и в офисе полноценно трудиться теперь не мог тоже, несколько проектов зависло. До рождения ребенка нужно многое закончить. Многое подготовить. Детскую Даша уже оформила, но по сравнению с остальным это просто мелочь. Что-то мне показывает, что младенцу все равно, где спать, если тепло и мама рядом.