Книга Спаситель и сын. Сезон 4 - Мари-Од Мюрай

Значит, голос, глаза и белая рубашка. Марго пишет ему письма (мысленно) и уже убедила трех подружек, что сходит по нему с ума. Рассказ о новом витке своей жизни она завершила еще одной новостью:

– Я подарила себе на Рождество бабочку.

Марго засучила левый рукав и показала татуировку, закрывшую шрамы тех времен – и очень близких, и таких далеких, – когда она резала себе руки.

Спаситель попрощался с сестрами Карре, когда Орлеан уже погрузился в густые сумерки. Однако рабочий день психолога еще не кончился. На другой половине дома изнемогал, находя, что время тянется слишком медленно, постоянно голодный Поль.

– Папа у тебя допоздна работает, – заметил он Лазарю. – Видно, сегодня много сумасшедших.

Поль не очень хорошо представлял себе, чем именно занимаются психологи.

Спаситель освободился только в восемь часов и, как все взрослые, чувствующие за собой вину, сразу же набросился на ребят:

– Почему на стол не накрыли? Все на компьютере играете?

Потом он заглянул в холодильник: на средней полке сиротливо стояла коробочка плавленого сыра.

– И в магазин никто не сходил! Где Жово? Чем Габен занимается?

Поль и Лазарь молча расставляли на столе тарелки и кружки. Интересно, их чем-нибудь наполнят?

Габен, услышав громкие голоса внизу на кухне, мигом выскочил из Зомбиленда.

– Ты знаешь, где Жово? – спросил Спаситель, когда он появился.

– Ужинает в городе с приятелем.

– На какие деньги?

– Перед медиатекой по вечерам раздают бесплатный суп.

– И нам бы туда, – вполголоса проговорил Лазарь.

Жово не отказался от своих бомжацких привычек: после ужина он по-прежнему отправлялся на площадь Старого рынка – посидеть на любимой скамейке, выкурить с приятелем пару сигарет, вспоминая лихие гангстерские времена.

Спаситель мигом сообразил ужин – вермишель с сыром – и после еды скомандовал:

– Мальчишки, в душ!

– Пап, а Поль хочет ванну…

– ОК, только не на три часа!

Мальчуганы тайком обменялись рукопожатием: они оба успели заметить, что сыну Луизы редко в просьбах отказывают.

– Вау! Кипяток! – воскликнул Лазарь, не решаясь целиком погрузиться в воду. – Лично я принимаю утром холодный душ. Жово говорит, так мужиком вырастешь.

Наверное, эта фраза направила взгляд Поля в определенном направлении.

– А у меня писюн больше твоего.

– Только малые дети говорят «писюн», – заметил Лазарь.

– А как надо?

– Пенис.

Тут Поль сообразил, что его друг обиделся.

– Мне бы тоже хотелось быть черным, как ты, – сказал он, чтобы как-то поправить дело.

– Почему?

– Не знаю. Так красивее.

Оба с удовольствием уселись в ванну и для начала немножко побрызгали водой друг на друга.

– Зверушек больше нет? – спросил Поль, проведя рукой по краю ванны.

Когда они были маленькими – а было это месяца два тому назад, – они очень веселились, спасая пластиковых зверушек от потопления.

– А ты что, все еще играешь? – жалостливо спросил Лазарь.

– Не-е-ет, – соврал Поль.

Но обоим стало скучно, и Поль снова заговорил о том же:

– Не верю я Матису, не бывает, чтобы писюн был целых тридцать сантиметров.

– Пенис, – поправил Лазарь удрученным тоном их учительницы, когда ей приходилось повторять одно и то же по десять раз.

– Ладно, но такого же не бывает, – настаивал Поль.

– Бывает. У лошадей.

– У жеребцов.

– Знаю, что у жеребцов, – крикнул Лазарь и брызнул в Поля водой.

Спаситель появился в разгар морского боя.

– Это вам не бассейн! Мигом из воды.

Мальчишки тут же перекинули ноги через край ванны и схватили полотенца, прикрыв причинные места, послужившие поводом для размолвки.

– Пижамы – и в постель, – распорядился Спаситель.

– Да, папа, – откликнулись оба в один голос.

– Он не твой папа, – напомнил Лазарь.

– Я пошутил.

– То-то.

Вытираясь, они толкали друг друга.

– Парни, вы что это? – удивился Спаситель.

Мальчики отправились в комнату Лазаря, где для Поля раскладывали на полу матрас. Когда они только начали дружить, Поль клал себе под подушку старенького Пикачу, любимую игрушку. Теперь Пикачу спал на дне рюкзачка.

– Готов? – спросил Лазарь, держа руку на выключателе. – Я гашу.

Ему было плохо, он чувствовал себя несчастным и некрасивым.

– Лазарь, – раздался шепот в темноте.

– Что?

– Помнишь день, когда ты рассказал мне секрет о твоей маме?

– Это был не день, а вечер, – не удержался и снова поправил Поля Лазарь.

Был такой же вечер, как сегодня, и Лазарь, погасив лампу, рассказал Полю, как его мама покончила с собой, проглотив горсть таблеток и сев после этого за руль. Машину нашли внизу у реки, а он, совсем маленький, тоже одурманенный снотворным, остался цел и невредим в своем креслице.

– Я тоже хочу рассказать тебе секрет, – начал Поль. – О своем отце. Он сказал мне, что скоро заберет маму и у нас снова будет семья.

– Что-что? – Лазарь приподнялся на локте. – Не может быть. Он же на другой женился.

– Разведется. Уже ищет другую квартиру для нас четверых.

– Четверых?

– Ну, мама, Алиса, я и… он. Четверо. Ахилла он не берет.

Ахилл – маленький сводный брат Поля.

– Не может такого быть, – сказал Лазарь, прежде всего желая убедить самого себя. Но ему хотелось вскочить и побежать к отцу, чтобы предупредить его об опасности. – А твоя мама? Она согласна?

– Думаю, она не знает. Он сказал только мне. По секрету.

В прошлое воскресенье Жером отвел сына в сторонку и сумел опять озадачить и огорчить.

– А как ты думаешь, что такое «лакомый кусочек»? – спросил Поль.

– Что-что? – Лазарь уселся на кровати, поджав под себя ноги.

– Отец сказал, что мама для Спасителя «лакомый кусочек», – повторил Поль, который знал, что можно съесть кусочек или отломить.

Лазарь нахмурил брови, точь-в-точь как мадам Дюмейе, когда она рассмотрела поднятый с пола рисунок.

– Думаю, что-то сексуальное.

Мальчики притихли. Взрослые истории их всегда только огорчали.