Книга Идущие за кровью - Дмитрий Леонтьев

— Предположим, — согласился я. — Так почему же ты, милый друг, и вся твоя «веселая команда», зная о делах Ватюшенко и похищенных им реликвиях, не арестовали его раньше? Что же вы теперь заметались, как нашкодившие коты?

— Я и не знал про него раньше. Догадывался, конечно, но таких Ватюшенко много, а я один… В той работе, которой занимаюсь я, я — единственный специалист.

— Пупок земли, значит, — кивнул я. — Ну-ну… А по каким же таким причинам тебя заинтересовала моя скромная персона?

— Это я тебе расскажу… Может быть. Если найду подтверждения тому, что тебе это стоит рассказывать.

— Сейчас привезут подозреваемых, мы доведем дело до конца, ты получишь все интересующие тебя факты и… катись-ка ты отсюда заниматься своими «глобальными задачами», вместе со своими тайнами.

— Боюсь, Сергей, что это дело так просто не окончится. У меня есть весомые основания полагать, что все то, что произошло здесь, — его маленький-маленький кусочек.

— Но меня-то касается как раз этот «кусочек». Все то, что больше этого, пускай других заботит. Тех, кому это нужно. А моё дело — найти паршивцев и отправить их так далеко, чтоб они не скоро смогли вернуться…

— Кто знает, может статься, что именно тебе и придется… Но об этом потом… Говоришь, что тебя интересует информация об этих камнях? Дай-ка этот камень сюда… Видишь этот знак? Этот знак — часть «ключа кватернера», или, если дословно, «ключа четырёх». В оккультизме так сжато и символично обозначено разделение мира. Огонь, воздух, вода и земля. Или же: человек, лев, орел и бык. Или: «первопричина», ментальный, астральный и физический планы. Или… Но не буду перечислять все их символические значения. По символам, окружающим эти значки, я могу судить, что это части какого-то магического заклинания. А вариант их написания позволяет мне предположить, что заклинания эти были составлены людьми, называющими себя альбигойцами. Так же как ты можешь отличить стиль работы опытного «медвежатника» от любителя-дилетанта, так и я отличаю вариации обрядов разных сект и братств. И если этот кубок действительно принадлежал альбигойцам, то он на верняка весьма ценен для меня… И не только для меня. Всякий, кто столкнется с ним, будет находиться в немалой опасности.

— Ты опять за своё?! — возмутился я.

— Он так важен для некоторых лиц, что они не остановятся ни перед чем, лишь бы завладеть им. И даже могут прийти сюда, если другого выхода не останется.

— Хорошо, — сдался я. — Будем говорить с тобой на твоём языке… Видишь вот это? — я распахнул полы пиджака и ткнул пальцем в кобуру с пистолетом. — Это — магический талисман, защищающий меня от злых духов. А в кармане у меня лежит удостоверение, так вот этот «амулет» снимает большинство заклятий и позволяет заниматься изучением любых обрядов, жертвоприношений и культов. И если сам Ноев ковчег покажется мне вещдоком, то я приобщу его к делу, какие бы силы на моем пути ни вставали. А этот кубок, о котором мы говорим, для меня вещдок, и не более! Как и все прочие «бирюльки», похищенные с квартиры Ватюшенко. Если окажется, что его убили дьяволопоклонники, чтобы завладеть этой рюмкой, то дьяволопоклонники будут точно так же валить лес и шить телогрейки, как и любые другие преступники. Если у тебя есть информация о возможных заказчиках или наводчиках — давай. Мне все пригодится. И если твоя информация окажется правильной, то никакие заклятия им не помогут. У нас заклинания посильнее будут. Как судья одно такое зачитает, так лет десять будут вкалывать как проклятые. А если сквозь стены пройти попытаются или раствориться в воздухе — так ещё лет пять добавят… Есть у тебя что-нибудь конкретное, или так и будешь из пустого в порожнее переливать?..

— Видишь ли, некоторые святыни почитаются настолько, что из-за них могут убить так же легко, как и заплатить несколько миллионов долларов. А эта чаша принадлежала альбигойцам и, по всей видимости, почиталась как святыня. Когда папа римский направил свои войска на захват замка Монсегюр, последний оплот катаров, то во время захвата замка четырем вождям альбигойцев удалось скрыться. Рискуя жизнью, они спасали самые ценные сокровища своего ордена. Монсегюр был для альбигойцев священным местом, и именно там хранили они свои главные реликвии. Взять с собой они могли немного. Но то, что они взяли, должно было быть для них действительно важно. Впоследствии правители Третьего рейха направили свои экспедиции на поиск пропавших сокровищ. Существуют некоторые свидетельства, что кое-что они всё же нашли. Если эта чаша действительно принадлежала альбигойцам, то этот факт подтверждает версии об успехе этих экспедиций. Эта чаша важна для меня по многим причинам. Она является подтверждением теорий, которые могут дать ключи к огромным тайнам. Тайнам историческим, политическим и… и мистическим, как бы это ни звучало для тебя нелепо.

— Ты мне скажешь, наконец, кто мог заказать кражу?!

— Этого я сказать не могу. Чаша нужна многим. Кому-то как предмет антиквариата, кому-то как вещь, сделанная из золота, а кому-то как святыня и ключ к тайнам…

— Значит, не знаешь, — констатировал я. — Хорошо… больше у меня к тебе вопросов нет.

— Зря ты мне не веришь, — покачал он головой. — Лучше бы ты поверил мне сразу…

— Я тебе верю, просто у меня больше нет к тебе вопросов, — сказал я, памятуя о том, что с сумасшедшими не спорят, и снял трубку загудевшего телефона дежурной части.

— Русаков, срочно собирайся и выходи к машине! — заорал мне в ухо дежурный. — Только что звонил Калинкин. Ещё один труп на нашей территории. Кто-то из тех, кто проходит по вашему делу. Калинкин обнаружил на квартире, куда отправился кого-то задерживать… Давай быстро!

Я бросил трубку и смахнул со стола в сейф протоколы допросов.

— Пока ты мне мозги чертовщиной забивал, у нас ещё один труп появился, — раздраженно бросил я Петрову. — Ещё ни разу не встречался с убийствами, которые совершали инопланетяне или духи. Зато частенько приходилось натыкаться на идиотов, которые мешают эти преступления раскрывать. Духи, джины, заговоры и обряды… И как это тебя до сих пор не выкинули из «службы»?! Я бы таких работничков…

Накинув плащ, я распахнул дверь и буквально столкнулся со стоящим на пороге парнем лет тридцати. Он посмотрел мне в глаза невидящим взглядом наркомана и уточнил:

— Капитан Русаков? Оперуполномоченный Русаков? Русаков Сергей Владимирович?

— Да, это все я, но сейчас мне некогда. Извините, но я спешу. Приходите вечером.

— Я — Борисов. Костя Борисов. Константин Семенович Борисов.

— Очень приятно, — кивнул я, протискиваясь мимо него к выходу. — Приходите вечером, Константин Борисов, и я вас внимательно выслушаю.

— Я — Константин Борисов. Я ограбил Ватюшенко и убил Самохина. Я пришёл сдаваться. Я хочу все рассказать.

Не пройдя и двух шагов, я замер и медленно обернулся. Стоявший на пороге все так же безразлично смотрел сквозь меня.

— Проходите в кабинет, — напряженно сказал я. — Присаживайтесь… И разрешите посмотреть ваши документы,