Книга Ртуть и соль - Владимир Кузнецов

Эдуард Малышев, больше известный в ролевой тусовке как Эдвард Сол, снимает кепку и устало вытирает лоб клетчатым платком. Несмотря на говорящее прозвище, он не любит летней жары. Особенно в этих краях, рядом с водохранилищем, когда воздух не только горячий, но и влажный до невозможности. Стоит выйти из тени, как кожа тут же покрывается липкой пленкой, а пальцы отекают так, что кольца намертво впиваются в них. По этой самой причине Эд редко появляется на играх в летние месяцы – предпочитает весну и осень. А в предыдущий сезон было и вовсе не до игр.

Он сидит за столом в небольшой беседке. Рядом ноутбук и пачка бумаги – обычное снаряжение для мастера, сидящего на регистрации. Девочка, которая должна была заниматься этим, в последний момент соскочила – вроде бы заболела или что-то такое. Ну, обязательность никогда не числилась среди добродетелей толкиенистов. Вот и приходится сидеть самому. Хорошо, что участников в этот раз ожидается чуть больше сотни, так что работы предстоит немного.

Очередной игрок появляется в беседке, бросает в углу видавший виды рюкзак и направляется к столу. Эдвард смотрит на него без всякого выражения.

– Хау! – здоровается парень, худощавый, с плохо подстриженными усами и бакенбардами в псевдовикторианском стиле. – Я Ингвальд…

– Я тебя помню, – кивает Эд. – Привет. Мы с тобой так и не договорились по роли. Ты же на сайт заходил? Видел, что я заявку твою отклонил?

Парень садится напротив, положив локти на стол.

– Слушай, ну что мы с тобой не договоримся? Давай я тебе прикид покажу…

– Ты мне фотографии присылал, – спокойно говорит ему Эд. – Этот прикид ты на прошлогодний «Стимтаун» делал. Ты помнишь, что я тебе тогда сказал?

– Да, помню. Слушай, у тебя что, так много игроков, что ты людей отшиваешь? Я смотрел – половина сетки вообще пустая.

– Это уже мои проблемы, – почесал подбородок Эд. – Кто надо, все заявились. А с тобой мы уже говорили. Моя игра не по стимпанку, извини.

Ингвальд (что за имя такое? Не то Ингвар, не то Грюнвальд) корчит оскорбленную мину. Видимо, для него это означает, что он уже устал втолковывать очевидное этому здоровяку-тугодуму.

– Ну, антураж же подходит! И там и там – викторианская Англия. Впишется идеально…

Викторианская Англия. Эду в этот момент очень хочется сломать придурковатому толчку[1] один или два пальца. А лучше три. Нет, совершенно зря он завязался с этой игрой. Раньше, пока эти вопросы решала Алина, ему мастерить было как-то легче. Она умело сглаживала и заворачивала таких вот. Но Алины уже год как нет…

– Лондон времен промышленной революции. Это на сто лет раньше, – со всем возможным терпением отвечает он. – Я об этом писал и на сайте, и в правилах по антуражу, и лично тебе на почту. Разница есть.

– Да ладно тебе! – возмущенно взмахивает тощей лапкой Ингвальд. – Ты мне хочешь сказать, что у тебя все как один приехали в прикидах восемнадцатого века? По нему игр вообще никто не делает! Давай поспорим, что…

– Давай не будем спорить, – веско обрывает его Эдвард. У него неплохо выходит быть веским. Сто девяносто пять сантиметров роста и сто-плюс килограмм веса этому весьма способствуют. А угрюмое выражение, которое уже год как почти не сходит с лица, – и подавно.

Ингвальд замолкает, но все еще пытается выглядеть гордым и независимым.

Эдвард тоже молчит, обдумывая, что делать с горе-игроком. С одной стороны, пропустить его – значит увеличить кассу на один взнос. А ради кассы, собственно, и затевалась эта игра. Хотя нет, неправильно. Затевалась игра ради Алины, чтобы поддержать ее не только деньгами (сколько заработаешь на ролевой игре?), но и духовно. Алина очень хотела сделать эту игру, почти три года о ней мечтала. Эд все время обещал, но не хватало то смелости, то терпения, то денег. Тема и правда редкая – хорошо, что получилось собрать хоть сотню желающих. Большинство, правда, приехали по старой памяти. Эдвард устало закрывает глаза, надавливая на них кончиками пальцев.

– Так, дружище, – наконец говорит он Ингвальду, – вот что я могу предложить. Есть места в банде Уродских Цилиндров, у них даже вроде как казначей не приехал. Есть недобор в команде Дулда.

– А кто там? – с явной неохотой интересуется Ингвальд.

– Уродские Цилиндры – Бегемотик…

– Бугуртщики конченые. Не, не пойду. У них игры не будет.

– Зато не бухают. Дулд – Капитан Крюк. С ним Катана, Герцог и еще десяток молодых.

– Крюк – нормальный. А что за Дулд? – совершенно невозмутимо спрашивает Ингвальд. – Что? Не смотри на меня так. Я правила на играх принципиально не читаю. Прочитаю, а там какая-то ересь, как всегда. Расстроюсь, начну на форуме с мастерами спорить, переругаюсь и в итоге все впечатление заранее испорчу. На фиг.

– Спорить и ругаться у тебя и без правил выходит, – спокойно констатирует Сол. – Так что, в Дулдиты? Давай оформляться.

– Дилдоты? – фыркает Игвальд. – Ну ты и названия придумал, Эд.

Мастер реплику пропускает мимо ушей. Раскрыв журнал, он вооружается ручкой.

– Паспорт давай, реликт девяностых, – оканчивает он переговоры, переходя к регистрации.

Толкиенист послушно лезет в верхний карман рюкзака. Хорошо, что хоть этот момент прочитал. На игру Эд арендует турбазу, а это значит – строгая отчетность. Тут без паспортов никак.

Игроки ни шатко ни валко подъезжают до самого вечера. Эд встречает их, регистрирует, а Просперо, мастер по АХЧ, расселяет по домикам. Игра начнется только завтра, парад пока назначили на одиннадцать, но, зная ролевую братию, его наверняка придется перенести часа на два. Пока народ проснется, опохмелится и оденется, пройдет немало времени, особенно учитывая, что первую ночь перед игрой мало кто будет спать. Традиция.

Эдвард с каким-то удивлением понимает, что скучал по всему этому. По этой мышиной возне, в которой медленно, но уверенно рождается игра. Он ходит по турбазе, глядя, как кто-то заантураживает домики, кто-то забирает заказанный у приехавшего на игру оружейника пистоль или шпагу, кто-то дефилирует в тертом камуфляже, берцах и судейском парике вкупе с белым воротничком. Сола зовут в домики, откуда слышится треньканье гитары и звяканье бутылок. Внутри его встречают дружным воплем «Мастер!», обещают удовольствий, заваливают вопросами. Он заходит, здоровается, перебрасывается парой слов, выпивает стакан «за удачную игру» и идет дальше. Всего этого он не видел уже больше года – весь прошлый сезон было не до игр. Не до игр и теперь, просто Эд чувствует себя обязанным. Пообещал и не выполнил. Надо вернуть долг. Хотя бы так.