Книга Наследники - Фрэнсис Пол Вилсон

— Эй, полегче! — крикнула Алисия, когда такси шарахнулось влево, обгоняя фургон «Нинекс», тащившийся вверх по Мэдисон-авеню. — Я вовсе не так сильно спешу!

Шофер, с курчавыми черными волосами, усами Саддама Хусейна, смуглой кожей, словно не слышал. Бросил машину через два ряда влево, через три вправо, ударил по тормозам, газанул, тормознул, газанул — Алисия прыгала взад и вперед, вправо и влево на заднем сиденье, — вильнул, уклоняясь от столкновения с другим бешеным желтым такси, точно так же маниакально пытавшимся прорваться сквозь утренний трафик.

Чистый выигрыш в нашу пользу — целый корпус. Возможно, что в пользу.

Она забарабанила в запотевшую поцарапанную пластиковую перегородку:

— Тише, черт побери! Я хочу доехать в целости и сохранности.

Шофер проигнорировал. Только прибавил скорости, если такое возможно, как бы ведя личную войну с каждой другой машиной в Манхэттене. Боже, храни пешеходов.

Следовало бы привыкнуть. Она росла в Манхэттене. Хотя не бывала давненько. В восемнадцать уехала в колледж, училась в медицинской школе, специализировалась по педиатрическим и инфекционным заболеваниям. Не хотела возвращаться туда, где прежде обитало чудовище и до сих пор жил ее сводный брат Томас, но, получив из Сент-Винсента баснословное предложение, не смогла отказаться.

Поэтому теперь, спустя год с небольшим, еще не свыклась с переменами в городе. Кто бы поверил в возможность расчистить грязь, как бы навечно налипшую на Таймс-сквер?

А таксисты? Что с ними стряслось? Шоферы всегда были нахальными, дерзкими, и прежде в этом городе приходилось поглядывать по сторонам, тем не менее новая поросль — истинные маньяки.

Наконец домчались до сороковых улиц.

Почти приехали. В конце концов, может, завтра удастся увидеть рассвет.

Однако на подъезде к Сорок восьмой она обратила внимание, что такси по-прежнему держится в центральном ряду и прибавляет скорость. Сначала подумала, будто шофер проскочил поворот, потом разглядела просвет через два ряда справа за разрисованным грузовым фургоном и чуть-чуть впереди отходившего от бровки тротуара автобуса.

— Нет! — закричала Алисия. — Пожалуйста! Неужели вы собираетесь...

Таксист собирался. И выполнил свое намерение, еле-еле успев. Автобус заскрежетал тормозами и оглушительно загудел.

Машина юркнула на свободный клочок Сорок восьмой, лихорадочно дернулась к тротуару направо. Рывком остановилась там, где сказала Алисия, усаживаясь на заднее сиденье в Гринвич-Виллидж.

— Шесть семьдесят пять, — потребовал шофер.

Она сидела, кипя от злости, желая, чтобы хватило сил разбить перегородку и удавить его. Сил не хватило. Впрочем, в отместку можно дать ему отведать его же собственной микстуры.

Алисия медленно, дюйм за дюймом, подвинулась к дверце со стороны тротуара, открыла с величайшей осторожностью, не спеша вылезла. Вытащила бумажник, принялась старательно звякать мелочью. Мелочи набиралось доллара на два. Даймами и никелями отсчитала доллар семьдесят пять.

— Ну, леди, — буркнул таксист, наклонившись через спинку пассажирского сиденья и глядя на нее в окно, — у меня не целый день в запасе.

Алисия притворилась, будто не слышит, неторопливо вытаскивая из бумажника пять долларовых бумажек... одну за другой... Наконец, держа в руке ровно шесть семьдесят пять, протянула в окно.

И замерла в ожидании.

Долго ждать не пришлось — максимум через три секунды таксист выскочил из своей дверцы, глядя на нее поверх крыши такси.

— Эй! А на чай?

— Простите? — вежливо извинилась она. — Не расслышала.

— На чай, леди?

— Извините, — повторила Алисия, приложив руку к уху. — Вижу, губы шевелятся, да только ни слова не слышу. Чаю выпить хотите?

— Чаевые где, черт побери! Чаевые! Будь я проклят, мои чаевые за ездку!

— Понравилась ли мне поездка? — переспросила она и ледяным тоном продолжила: — По десятибалльной шкале нулевая оценка... в точности равная чаевым.

Он было собрался выйти из-за машины, видно, думая припугнуть худенькую бледную женщину с тонкими чертами лица и черными глянцевыми волосами, но Алисия держалась стойко. Таксист метнул в нее угрожающий взгляд, снова шмыгнул за руль.

Отворачиваясь, она услышала, как он нечленораздельно выругался, хлопнул дверцей и, скрипнув горелой резиной, помчался вперед.