Книга Кот-убийца и Рождество - Энн Файн

Машина остановилась перед домом, и они высыпали на улицу, — всё как всегда. Наши рождественские гости: тетя Энн — тетка Элли, ее муж Брайан и плаксы-близнецы.

Ненавижу гостей. Они занимают самые удобные стулья. Понаставят баулов во всех моих любимых углах. Понапихают шуб в гардеробы, где я так люблю вздремнуть. То и дело спотыкаются своими дурацкими ножищами о мою миску.

Но Элли обожает, когда людей много. Несется из дому, едва одевшись, встречать кузенов.

— Люсиль! Ланцелот! Ой, как я рада, что вы приехали!

Она-то, может, и рада. Но у меня в голове мозги, а не что-то другое, поэтому я вовсе не радуюсь, а стараюсь улизнуть и забиться в самое укромное место.

Я слышал, как они закатывают в дом свои чемоданы.

— А где Таффи? Мы хотим поздороваться с дорогим Таффи!

Они перерыли весь дом, но меня не нашли: я вытянулся в струнку на шкафу в холле. И пришлось им сдаться.

— Да шут с ним, с Таффи, — сказал Ланцелот. — Пошли во что-нибудь другое играть. Давайте прыгать на шарах?

— Ой, прррелесть! Прыгающие шары!

И троица умчалась.

Фуффф! Я спрыгнул со шкафа и поднялся на второй этаж. Окно в ванной было приоткрыто, я протиснулся в него и в тишине и покое провел полчаса на крыше гаража, подглядывая. Эти трое скакали по дорожкам на огромных резиновых шарах с торчащими вверх ушами, за которые надо держаться. Ну, смеху! Элли все время падала. Но потом Люсиль запела какую-то бестолковую прыгучую считалку собственного сочинения: «У маленьких мышков ни рубашков, ни штанишков». Это стало действовать мне на нервы, и я покинул наблюдательный пункт. Прошел по ветке дерева и спрыгнул на забор.

Тут меня заметила Люсиль.

— Таф-фиии! Таф-фиии!

И поскакала на шаре к забору, да вот беда — в ажиотаже так разогналась, что не смогла остановиться. Это я, что ли, виноват, что забор шатается? Или я нарочно выпустил свои острые коготки? Я же пытался удержаться на пляшущем заборе.

Или я нарочно не втянул их, когда упал на резиновый шар?

Ой, ладно, ладно! Ну так надуйте меня и завяжите сверху узелок. Когтем я пробил дырку в шаре. Дак не специально же! Разве я виноват, что он сдулся, и Люсиль свалилась?

Я поспешно ретировался в колючий куст. Люсиль перевернулась, встала на четвереньки и принялась улещивать зеленые заросли:

— Таффи, миленький! Разве ты нас не помнишь? Это я, Люсиль. И Ланцелот здесь. Ну выйди, пожалуйста, мы тебя потискаем.

— Да, — повторил за ней Ланцелот. — Таффи, Миленький! Выйди, пожалуйста.

Ох, ну ладно, вышел я. Но только с другой стороны куста, а оттуда на забор. А дальше — на крышу гаража и обратным ходом в дом через окно ванной.

Ну, давайте, сварите меня в пенной ванне! Может, я не слишком осторожно перелезал через подоконник. Может, и свалил несколько красивых бутылочек с шампунями и лосьонами. Но это не я забыл завинтить на них крышки. Как я мог предвидеть, что по полу разольется гигантское болото из гелей, пены и прочей липкости? Я всего-навсего пытался найти местечко потише.

И вероятно, не самой гениальной идеей было устроить себе норку из серебристого вечернего платья Эллиной мамочки. Но это не я скинул глупую тряпку с плечиков. Она сама свалилась, когда я устраивал гнездо. Ну ладно, может, я в нем и порылся чуток. Но надо же мне было создать уют. Откуда мне было знать, что все эти блестки так непрочно приклеены не пойми чем? Я всего лишь хотел немного вздремнуть. Домашний любимец имеет право на сон? А мне вместо сновидений подсунули душераздирающее зрелище: мамочка Элли сидит на ковре вся зареванная и счищает кошачью шерсть с бывшего лучшего платья. Вот я вас спрашиваю.