Книга Учебник Жизни для Дураков - Андрей Яхонтов
- Жанр: Книги / Юмористическая проза
- Автор: Андрей Яхонтов
(18+) Внимание! Аудиокнига может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних просмотр данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕН! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту для удаления материала.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
11 заповедей,
составляющих сердцевину учения
и указывающих путь к обретению ума
— ЖИТЬ НАДО ЛЕГКО
— ПЛЕВАТЬ НА ВСЕ И ВСЕХ
— ДЕЛАТЬ ТО, ЧТО ХОЧЕШЬ И НЕ ДЕЛАТЬ ТОГО, ЧЕГО НЕ ЖЕЛАЕШЬ
— ПРИ ПЕРВОЙ ВОЗМОЖНОСТИ МЕНЯТЬ ДЕЛО НА БЕЗДЕЛЬЕ
— ИСПОВЕДОВАТЬ ПРИНЦИП: ЧЕМ ТЫ ХУЖЕ, ТЕМ ТЕБЕ ЛУЧШЕ
— ВРАТЬ БЕЗ ЗАЗРЕНИЯ
— НЕ ЗАБОТИТЬСЯ НИ О ЧЕМ
— НИКОГО НЕ ЛЮБИТЬ
— НИЧТО НЕ ПРИНИМАТЬ ВСЕРЬЕЗ
— ВОРОВАТЬ
— ЕСЛИ ЕСТЬ РОДИТЕЛИ — ХОРОНИТЬ ИХ КАК МОЖНО ЧАЩЕ
Вот для начала те несколько правил, которые вам помогут.
Да, и еще:
— НИКОГДА НЕ СПЕШИТЕ, ДАЖЕ ЕСЛИ ОПАЗДЫВАЕТЕ
История возникновения этой книги
Вместо того, чтобы надписывать конверты и рассылать реферат диссертации, я принялся сочинять свой Учебник для дураков и идиотов. Для тех, кто, вроде меня, решил стать умным. Но не имеет ни малейшего представления, как это сделать и с чего начать.
«Первое и основное условие, — написал я, — избавиться от чувства обязательности и ответственности. Они — главная беда. Не ощущайте себя зависимым! Гоните мысль, что вы кому-то что-то должны и кому-то чем-то обязаны. Ведите себя так, как ведут себя окружающие. Поступайте так, как поступают они по отношению к вам».
Я перечитал эти строки и остался вполне доволен вступлением. Действительно, уже с детства, уходя гулять, я тащил за собой груз возложенной на меня ответственности — вернуться вовремя, не опоздать, не обмануть ожиданий старших. Зачем? С какой стати? Почему я должен был возвращаться? Тем более — вовремя? Другие не возвращались, убегали из дома, прогуливали школу. И ничего страшного не случалось. Напротив, позволяя себе непозволительное, мои сверстники увеличивали получаемое удовольствие. А я, значит, уже с детства был обделен. Ущемлен и урезан в правах. И в результате полноценного удовольствия не получал.
Второе правило, которое я начертал на чистом листке, звучало так: «Получайте от жизни удовольствие и забудьте об остальном. И об остальных. Большинство людей живет именно так, примкните к большинству».
Сам потративший лучшие, можно сказать, золотые годы на достижение недостижимого, я не хотел, чтобы читатели моих заметок повторили подобную оплошность.
«Если приходится выбирать между делом и бездельем, — обязательно предпочтите второе, — написал я на третьем листке. — А дело, если оно и впрямь важное, — не убежит. А может, и вовсе рассосется. Сомнений и колебаний быть не должно: делайте то, что приятно в эту минуту, ибо следующая может не наступить».
Над этими строками я задумался всерьез. И поразился собственной мудрости и глубине. Умению проникать в самую суть вещей. Похоже, из никчемного, пропащего глупца я превращался в тонкого и серьезного мыслителя.
Очень быстро, практически за одну ночь (созданию диссертации я посвятил чуть ли не целую загубленную жизнь), я закончил вчерне свой «Учебник», адресованный современникам и потомкам — будущим поколениям недоумков, идиотов и кретинов.
«А кто ты есть, чтобы нас учить?» — могут задать мне резонный вопрос эти самые будущие поколения. Отвечу: один из вас. Недоумок. Кретин. Идиот.
Краткая справка об авторе данного пособия — то есть обо мне. Холост, вернее, брошен женой. Имеет дочь и несколько научных открытий (ни одно из которых не зафиксировано под именем автора, ибо все у него украдены). Проживает один. От матери унаследовал любовь к литературе и знание иностранных языков, отец привил любовь к классической музыке. По заявлению бывшей жены — «не мужчина», по заявлению бывшего тестя — «сопляк» и «слизняк», по отзывам коллег — «болван и псих». Дочь ценит и понимает его и потому называет «осел недоделанный».
БУЛОЧКИ
НОЧНОЙ ЗВОНОК
Маргарита позвонила за полночь.
— Учти, — сказала она. — От того, как ты встретишь своего друга, зависит многое. — Мне показалось, она всхлипнула. — Пойми. Твой друг находился в тяжелых условиях. Пока мы здесь наслаждались свободой, — она произнесла это слово с нажимом, выделила его, — он там, в одиночестве…
— В одиночке, — не слишком уклюже пошутил я. Впрочем, мне было невесело.
Наверно, Маргарита поморщилась. Во всяком случае долгой паузой осудила мою бестактность. Но потом, видимо, справилась с собой и как ни в чем не бывало продолжила:
— С годами, ты знаешь, друзей не прибавляется. Настоящих друзей. — Она опять напирала интонацией, что раньше ей было несвойственно. — С каждым может случиться. Ну и подумаешь: отбыл срок…
— Он увел у меня жену… — начал я. Она ответила легким звенящим голосом:
— Никто меня не уводил. Я сама ушла. Послушай, если моя просьба для тебя что-то значит… Надо поехать в аэропорт и встретить его.
ТАК ГОВОРИЛ МАРКОФЬЕВ
К мысли о написании Учебника Жизни я пришел не сразу. Первоначальный замысел был — создать житие мудреца и пророка, теоретика и практика, величайшего знатока человеческой природы, всех ее слабостей и вершин мятежного духа, героя нашего и, подозреваю, всех последующих времен и народов, гениальнейшего философа, чье имя не может не быть и должно быть увековечено в веках… Маркофьев… Это о нем, скромнейшем из скромнейших, простом и доступном, и в то же время таком удивительно сложном, возвышенном, дерзком, — в связи с его большой личной занятостью и невозможностью непосредственно поведать историю собственной жизни — слагаю я песнь песней, труд, основанный на известных всем фактах и дополненный моими сугубо индивидуальными свидетельствами и наблюдениями. Кому как не мне, ближайшему сподвижнику и соучастнику и самых громких его побед и свершений, и самых первых, робких еще шагов к головокружительному успеху — взять на себя смелость и почетную обязанность, выполнить славную миссию и поведать миру, обрисовать, пусть грубыми, пусть пока еще приблизительными штрихами светлый образ этой глыбы, скалы, камня, на котором, как знать, быть может, будет построена, будет зиждиться вся грядущая цивилизация.
— Кто придумал, что человек непременно должен посадить дерево, построить дом и вырастить ребенка? — часто вопрошал Маркофьев. И, оглушительно хохоча, отвечал: — Лично я, когда получил дачный участок, срубил больше двадцати деревьев. И спалил стоявший там дом…
Про детей он рассуждал с присущей ему всегдашней ласковой доброй улыбкой:
— В любой ситуации надо делать ставки. Чем больше ставок — тем больше шанс выиграть. Чем больше наплодил, рассеял по свету отпрысков, тем больше надежд, что слава твоей фамилии, твоего рода умножится в веках! Да разве так уж трудно — наплодить их побольше? Каких особых усилий это требует?