Книга За секунду до выстрела - Николай Чергинец

Поезд, рассекая ночную мглу, громко стуча колесами, мчался вперед. Старый обшарпанный вагон был полон людей. Казалось, кого здесь не увидишь. Старик с огромной бородой; рядом, крепко обхватив руками большой узел, клевала носом старушка в большом вязаном платке. В углу пристроилась с грудным ребенком молодая женщина. Ребенок часто плакал, и матери приходилось, краснея, при всех кормить его грудью. А тут, как назло, почти напротив, сидит молоденький офицер — лейтенант милиции. Сначала он, понимая, что смущает женщину, всякий раз, когда она готовилась к кормлению, вставал и уходил в тамбур, но женщине, чтобы ребенок меньше беспокоил пассажиров, приходилось часто успокаивать его, и хождение офицера надоело пассажирам. Бородатый старик не выдержал и прикрикнул на лейтенанта, когда тот в очередной раз попытался пройти мимо него:

— И чего ты мечешься, парень?

— Так я же, чтобы женщину не смущать, — краснея, вполголоса ответил тот.

Сидевший рядом с женщиной средних лет мужчина в шинели спросил:

— Куда путь держишь, лейтенант?

— Далеко, — односложно ответил офицер и начал смотреть в окно, за которым была одна чернота. Он с тревогой подумал: «Где эта Сосновка? Даже на карте не нашел! Не проспать бы. Проводник сказал, что в половине первого будем...»

Постепенно люди засыпали. Они сидели, плотно прижавшись друг к другу, раскачиваясь в такт движению вагона. Начал клевать носом и лейтенант. Даже сон увидел, но кто-то тронул его за плечо и сказал:

— Товарищ лейтенант! Через десять минут Сосновка.

Славин нащупал стоявший у ног фанерный чемодан, поднял его и осторожно, стараясь не беспокоить спящих, начал протискаться вслед за проводником к выходу. В тамбуре шум колес и лязг буферов был слышен сильнее, но после душного прокуренного вагона дышалось легче.

Проводник вернулся в вагон, а лейтенант снял фуражку и прижался лицом к стеклу. «Что ждет меня в этой Сибири? Ну что же делать, приказ есть приказ».

Владимир вспомнил, как он пытался убедить начальство направить его в Минск, но никто не согласился с его доводами. Начальник школы так и сказал:

— Поезжай, Славин, в Сибирь, ты сейчас там нужнее. Поработаешь пару лет, а потом видно будет.

Товарищи шутили: «Тебе, Славин, как партизану и работу подобрали по характеру. Направляют в лес, смотри только по старой привычке поезда под откос не пускай!»

Сильнее залязгали буфера, и поезд начал сбавлять ход. Мимо вагона медленно проплыло небольшое одинокое здание. Проводник, снова появившийся в тамбуре, молча отстранил Славина от двери и открыл ее. Лейтенант выждал, пока поезд остановится, и спрыгнул на землю.

Почти сразу же паровоз дал короткий гудок, и поезд тронулся. Когда мимо пронесся последний вагон, Славин направился к зданию вокзала. У входа с лампой в руке стоял железнодорожник. Он заметил одинокую фигуру, приближавшуюся к вокзалу, и внимательно вглядывался в нее в надежде увидеть кого-либо из знакомых.

— Здравствуйте! Смотрю, кроме меня, никто и не сошел с поезда.

— Здравствуйте! А я думаю, кто же это ночным поездом к нам пожаловал, — и, осветив Славина лампой, добавил: — А тут сама власть приехала.

Славин усмехнулся:

— А что, до моего приезда у вас здесь безвластие было?

Старик смутился:

— Да нет, я не в том смысле. Вы к нам по службе или в гости к кому?

— Служить сюда приехал. Как в Марьянск мне добраться?

Дежурный по вокзалу засуетился:

— Пойдем быстрее, товарищ лейтенант! Здесь машина должна быть, приезжали почтовики к поезду. — И он быстро пошел вокруг здания. Славин двинулся следом. Они обошли здание и увидели крытый грузовик. В кабине сидели двое. Железнодорожник подошел к машине и открыл дверку:

— Вы в Марьянск?

— Да, — ответил, прикуривая, водитель.

— Подбросьте в милицию пополнение, а то до утра транспорта никакого не будет.

Водитель посмотрел в сторону лейтенанта и сказал:

— А, милиция! Конечно, подбросим. — Он повернулся к сидевшему в кабине мужчине. — Иван, полезай в кузов.

Тот, ничего не говоря, вылез из кабины и направился к заднему борту машины. Славин поблагодарил дежурного, сел в кабину и положил себе на колени чемодан. Водитель завел мотор, и вскоре грузовик, набирая скорость, понесся по проселочной дороге. Лейтенант спросил:

— Долго ехать?

— Если мотор не забарахлит, за два часа доедем.

Славин хотел поговорить с водителем, но в кабине стоял такой шум, что трудно было разобрать слова. Он устроился поудобнее и с интересом наблюдал, как в свете фар уплывает назад в темноту тайга.

Ровно через два часа машина въехала в какое-то селение. Шофер с облегчением прокричал:

— Марьянск.

Вскоре он остановил машину и, не выключая двигателя, показал рукой на уходящий вправо узенький переулок.

— Вам сюда, здесь недалеко, метров триста. Упретесь в одноэтажный каменный дом. Это и будет милиция.

Через десять минут Славин стучал в глухую деревянную дверь, над которой при свете небольшого керосинового фонаря виднелась вывеска «Марьянское отделение милиции».

За дверями послышались шаги, затем лязг засова, и в проеме дверей показался милиционер.

— Здравствуйте, товарищ сержант! Я лейтенант Славин, прибыл для дальнейшего прохождения службы.

Сержант поздоровался и, пропустив гостя в коридор, снова закрыл дверь.

— А вдруг кому помощь потребуется? — кивнул головой на засов лейтенант.

— Ночью к нам никто не обращается. В конце концов постучит, как вы сейчас это сделали.

Они вошли в дежурную комнату. За высоким барьером стоял письменный стол, а в углу на небольшом топчане лежали матрац, одеяло и подушка. Сержант достал из кармана расческу и стал причесывать взлохмаченные светлые волосы. Он был такой же высокий и стройный, как Славин, только лет на пятнадцать старше. Его голубые глаза доброжелательно смотрели на Владимира.

— Что будем делать, товарищ лейтенант? Прикажете начальнику домой позвонить или подремлете в соседнем кабинете? До рассвета недолго осталось.

— Конечно, нет смысла будить человека...

Сержант взял стоящую на барьере керосиновую лампу, которую до этого он принес из коридора, и пошел впереди. Вскоре они оказались в большом кабинете, обставленном простой, видавшей виды мебелью. Большой двухтумбовый стол был накрыт зеленым сукном, на нем стоял старинный, сделанный из мрамора и бронзы чернильный прибор. Все три окна в кабинете были закрыты темными шторами. Сержант достал из кармана спички, зажег лампу, висевшую у потолка, и махнул рукой на кожаный диван, стоявший в углу: