Книга Экспедиция надежды - Хавьер Моро

Хавьер Моро

Экспедиция надежды

JAVIER MORO

A FLOR DE PIEl

Посвящается Карлосу, Канделе и Виолетте

Памяти Рины Анусси, Франсиско Гомеса Бельярда

* * *

Эпидемии оказали куда большее влияние на ход истории,

чем действия любых правительств.

Джордж Бернард Шоу

Не бывает одиноких героев; великими деяниями всегда движет энтузиазм многих людей.

Элифас Леви

Сострадание выше справедливости.

Мигель де Сервантес. Дон Кихот

* * *

Маршрут Королевской Филантропической вакцинационной экспедиции

[1]

1

Девушке пришлось пинками разгонять животных, столпившихся у двери, чтобы пробраться в свой дом, всегда погруженный в полумрак. К привычному уже смраду мочи, звериного пота и прелой соломы примешивался едкий дух мандрагоры. Она насторожилась: «Неужели врач?» Слышалось лишь сопение коровы и попискивание цыплят, деловито клюющих что-то на полу. Из глубины дома не доносилось ни звука – ни человеческого голоса, ни лая, хотя обычно было не протолкнуться от людей и зверья. «Как странно», – удивилась Исабель. Она знала, что ее мать прикована к постели, поэтому никуда уйти не могла. Девушка пристроила у входа кочаны капусты, за которыми ее посылал отец, сняла заляпанные глиной башмаки и открыла дверь. Пахнуло дымом и затхлой сыростью.

Ей пришлось сощуриться, пока глаза не привыкли к темноте. В тусклом свете, сочащемся из щели в стене, Исабель с удивлением обнаружила, что все семейство собралось в этой единственной комнате, служившей одновременно хлевом, свинарником, спальней, гостиной и даже лазаретом. На деревянной лежанке, на подстилке из соломы, едва прикрытой грубым рядном, – обычно они спали там все вместе – сейчас покоилась женщина среднего возраста, казавшаяся старухой. Ее мать, Игнасия. Она вечно хлопотала по хозяйству, всегда подбадривала других, не боялась ни холода, ни голода; все считали, что и смерть ей не страшна. Однако уже три дня ее лихорадило, знобило и рвало, тело сводило судорогами. Исабель испугалась при виде багровых пятен, проступивших на лице матери.

На полу, стоя на коленях с четками в руках, священник дон Кайетано Маса – толстяк с мясистыми щеками – бормотал молитву. Сердце Исабель сжалось: падре обычно не заходил в дома прихожан, уж очень не по нутру ему было наблюдать вблизи бедность и болезнь. Последний раз он показался, чтобы крестить новорожденного братца, да и то, когда он пришел, ребенок уже помер.

– Мама? – дрожащим голосом позвала Исабель.

Маленькие сестренки, Мария и Франсиска, тихо плакали. Хуан, самый старший, отрешенно смотрел на распростертое тело; рядом с ним стоял отец, Хакобо Сендаль, – жилистый крестьянин, чья кожа от работы давным-давно задубела и покрылась морщинами. Он поднял на дочь воспаленные опухшие глаза.

– Что случилось? – спросила Исабель.

Отец не ответил, продолжая смотреть беспомощным взглядом. Тетушка Мария, сестра матери, лишь пожала плечами. Малыш у нее на руках потянулся ручонками к Исабель, и она ласково улыбнулась.

– Оспа, – произнес врач, – черная оспа.

Исабель скользнула взглядом по комнате, где даже печной трубы не было. Балки, потолок и стены покрывал толстый слой копоти. На дровяной плите громоздились тарелки, пара кастрюль, деревянные ложки и корзинка со сливами; по всему полу были раскиданы лопаты, мотыги и прочие орудия для полевых работ, а среди них в свое удовольствие разгуливали цыплята и поросенок. Внимание Исабель привлекла прялка, прислоненная к плите, неразлучная спутница матери; такие прялки можно было встретить во всех домах Галисии. И тут внезапно девушка осознала происходящее: ее мать только что скончалась. Это произошло в четверг, тридцать первого июля 1788 года.

Трудно придумать более разительный контраст, чем мрачная нищета лачуги Сендалей и пышное великолепие окружающей природы. Раскинувшись на плавных изгибах холмов близ деревушки Санта-Маринья-де-Парада, в округе Ордес, золотились поля, засеянные пшеницей, рожью и кукурузой. Скоро наступит время жатвы. Яркими стежками склоны горы прошивали желтые соцветия дрока – кустарника, который измельчали, смешивали с коровьими лепешками и пускали на удобрение. Пение птиц заглушал погребальный звон колоколов. Из своих домов, таких же нищих, как и домишко Сендалей, на похороны Игнасии тянулись соседи. Многие шли босиком, потому что земля пересохла. Их заплатанная, пропахшая дымом одежда, черная или коричневая, цеплялась за колючки ежевики. Неподалеку от церкви, куда они направлялись, высился замок сеньора, владельца большей части местных земель, а рядом с ним стоял гигантский амбар, где хранились каштаны и мед.

Члены семьи шагали по тропинке вслед за телом усопшей, лежащим на скрипучей телеге, которую тащила корова. Этой же дорогой, обрамленной яблонями, грушами, каштанами и высоченными дубами, в чьих кронах вили гнезда горлицы и пересмешники, Исабель ходила по субботам в церковь, чтобы учиться грамоте у приходского священника. Хотя уроки предназначались, как было сказано, «только для мальчиков», падре оказался вынужден в виде исключения допустить ее к занятиям, поскольку, во-первых, она отличалась бойким умом, а во-вторых, он устал спорить с Игнасией. Той, в свою очередь, надоело, что ее постоянно обвешивают и обсчитывают, и она употребила всю свою энергию, чтобы сломить упрямое сопротивление как соседей, так и собственного мужа и отправить дочку учиться счету. Ей и в голову не приходило, что эти уроки навсегда изменят судьбу девочки. Для Исабель учеба, столь далекая от повседневной рутины, стала единственным шансом узнавать вещи, не связанные напрямую с миром, в котором ей суждено было родиться; но эти моменты канули в прошлое со смертью матери.

Дон Кайетано завел Исабель в ризницу и указал пальцем на лежавший на столе документ – акт погребения.

– Подпиши вот здесь, – велел священник, – раз уж ты обучена грамоте.

Очень медленно, стараясь выводить буквы как можно красивее, Исабель написала свое имя. Затем в нижней части документа она прочла три слова.

– Падре, а что значит бедный… по за-ко-ну?..

– Ничего, деточка. Это для того, чтобы вы не платили за похороны.

Для священника «бедность по закону» была не просто словами, этот юридический термин означал, что Игнасия Гомес – супруга Хакобо Сендаля, рабочего-поденщика, человека мирного, с ровным характером, не имеющего никакого движимого и недвижимого имущества, – может считаться «претендентом на получение безвозмездного вспомоществования по причине бедности по закону». А одним из видов этого вспомоществования как раз является бесплатное захоронение в отдельной могиле на территории приходского храма, поскольку именно приход берет на себя все расходы на погребение.

К