Книга Родосский треугольник - Агата Кристи

Эркюль Пуаро сидел на белом песке и вглядывался в сверкающуюсиневу моря. Он был весьма элегантен в своем щегольском белом спортивномкостюме и в огромной панаме. Люди старшего поколения, к которому принадлежал иПуаро, полагали, что от солнца лучше хорошенько укрываться. А вот мисс ПамелаЛайелл, сидевшая рядом и щебетавшая без умолку, придерживалась на этот счетсовременной точки зрения — и посему на ее бронзовом от загара теле почти ничегоне было.

Изредка поток ее красноречия иссякал, и она принималасьстарательно втирать в кожу какую-то маслянистую жидкость из стоящего рядомфлакончика.

По другую сторону от мисс Памелы Лайелл возлежала,уткнувшись лицом в кричаще-полосатое полотенце, мисс Сара Блейк, ее лучшаяподруга. Загар мисс Блейк был безупречно ровным и время от времени вызывалтоскливые взгляды Памелы.

— А у меня опять неровно ложится, — разочарованнопробормотала она. — Мосье Пуаро, не окажете любезность? Вот здесь, под правойлопаткой. Никак не могу дотянуться, чтобы втереть как следует.

Мосье Пуаро оказал любезность, после чего тщательно обтерруку носовым платком. Мисс Лайелл, смысл жизни которой состоял в наблюдении заокружающими и в наслаждении собственным красноречием, продолжала:

— А ведь я угадала, та дама в костюме от Шанель[1] —действительно Валентина Декрэ, то есть Чентри. Я так и думала. Я сразу ееузнала. Она и в самом деле очень мила, правда? Теперь я понимаю, почему мужчинысходят по ней с ума. Просто она так держится, будто иначе и быть не может, аэто половина успеха. Кстати, фамилия тех, кто приехали вчера вечером, — Голд.Он ужасно симпатичный.

— Молодожены? — лениво пробормотала Сара. Мисс Лайеллпокачала головой с видом знатока.

— Едва ли, у нее недостаточно новая одежда. Молодоженоввидно сразу! Мосье Пуаро, вы не находите, что это очень увлекательно —наблюдать за людьми и угадывать, что они из себя представляют?

— Ну ты же не просто наблюдаешь, моя милая, — сладкопрожурчала Сара. — Ты еще и вопросы задаешь.

— Между прочим, с Голдами я пока не обменялась ни словечком,— парировала мисс Лайелл. — И вообще, не понимаю, что в этом такого, —интересоваться окружающими. Что может быть увлекательнее человеческой натуры!Вы согласны со мной, мосье Пуаро?

На сей раз пауза была достаточной, чтобы собеседник успелответить. Не отрывая взгляда от воды, Пуаро произнес:

— Са depend.[2]

Памела даже немного опешила.

— Что вы, мосье Пуаро! Человек настолько интересен,насколько непредсказуем…

— Непредсказуем? Да Бог с вами.

— А что? В самом деле. Только к кому-нибудь подберешьключик, как он тут же выкинет что-нибудь неожиданное.

Эркюль Пуаро покачал головой.

— Нет-нет, вы ошибаетесь. Человек — весьма редко совершаетпоступки, которые не dans son caractere[3]. Как правило, он не изменяет своейнатуре.

— Категорически с вами не согласна! — возмутилась миссПамела Лайелл.

И, собравшись с мыслями, опять бросилась в атаку:

— Вот я, когда встречаю кого-нибудь, мне сразу хочетсяузнать, что это за человек, в каких он отношениях с окружающими, чем живет, чемдышит. Это так волнительно!

— Едва ли, — отозвался Эркюль Пуаро. — Человеческая природане так богата разнообразием, как нам кажется. У моря, — задумчиво добавил он, —куда больше всяких оттенков.

Тут в беседу вступила Сара:

— То есть вы считаете, что каждый человек представляетопределенную модель? Стереотип поведения?

— Precisement[4], — подтвердил Пуаро и принялся что-точертить пальцем на песке.

— Что это вы там рисуете? — заинтересовалась Памела.

— Треугольник, — сказал Пуаро. Но Памела уже его не слушала,увидев на пляже новое лицо.

— А вот и Чентри, — объявила она.

По берегу шла — вернее, гордо несла себя — высокая статнаяженщина. Поприветствовав Памелу и Пуаро легким кивком и улыбкой, она уселасьнеподалеку. Золотисто-алая накидка соскользнула с ее плеч. Под накидкойоказался белый купальный костюм.

Памела вздохнула.

— Потрясающая фигура, да?

Но Пуаро смотрел на лицо — лицо тридцатидевятилетнейженщины, с шестнадцати лет славившейся своей красотой.

Он конечно же тоже более чем достаточно был наслышан оВалентине Чентри. Она была знаменита многим — капризами, богатством, огромнымисапфировыми очами, брачными авантюрами и любовными приключениями. Она пять развыходила замуж, а любовников меняла, как перчатки. В должности ее мужапоочередно побывали итальянский граф, американский сталелитейный магнат,знаменитый теннисист и автогонщик. Из них только американец оставил ее вдовой,а от прочих она с легкостью освободилась в суде. В последний, то есть в пятыйпо счету раз, она вышла за капитана военно-морского флота.

Именно этот капитан и сопровождал на пляж августейшую особу.Молчаливый, угрюмый, необщительный, с тяжелым подбородком. Было в нем что-топервобытное.

— Тони, дорогой, мой портсигар… — попросила она. Приказ былисполнен немедленно. Он тут же протянул жене портсигар, помог прикурить испустить с плеч бретельки белого купальника. Она разлеглась на солнце, раскинувруки. А он уселся рядом, словно дикий зверь, сторожащий добычу.

Памела сказала, понизив голос:

— Я просто сгораю от любопытства. Необычная парочка…Смотрите, сколько в нем звериного! Все время мрачно молчит, и взгляд угрюмый-угрюмый.Таким женщинам, как она, это должно нравиться. Словно приручаешь тигра!Интересно, долго ли это продлится? Наверное, они ей очень быстро надоедают, ауж теперь-то особенно. Но избавиться от него, я думаю, не так-то просто, стакими шутки плохи.

К морю немного робко подошла еще одна пара. Та самая, чтоприехала накануне вечером. Мистер и миссис Дуглас Голд, как выяснила миссЛайелл, полистав регистрационный журнал отеля. Оттуда же она извлекла их именаи возраст — у итальянцев принято и это заносить в журнал.