Книга Девственница мафиози - Мила Финелли

Мила Финелли

Девственница мафиози

Также стоит отметить, что здесь вы найдете много итальянских и сицилийских слов. Я выделила курсивом только первое использование каждого слова/фразы.

Сицилийский — это диалект итальянского, но я постаралась сохранить итальянский язык в тех фразах и словах, которые большинству моих читателей знакомы по предыдущим книгам. Так что, хотя Джакомо и сицилиец, он все еще использует те же грязные слова, которые мы все знаем и любим. (Вместе с некоторыми новыми любимыми, лол!)

— Мила

«Важно не то, сбили ли тебя с ног, а то, встал ли ты».

ВИНС ЛОМБАРДИ

ПРОЛОГ

Джакомо

Октябрь

Неизвестный адрес в Калабрии, Италия

Встреча была ерундой.

У меня была тысяча дел поважнее, чем сидеть с этими ублюдками. Но, видимо, теперь, когда я стал боссом, мне пришлось делать кучу дерьма, которое я ненавидел.

Итак, я был здесь. Но у меня были новости для них — если они надеялись заключить мир между нашими кланами, они тратили время впустую. Мои планы вернуть то, что мне причиталось, уже были в действии.

За столом сидели трое Раваццани: Фаусто, старейший и глава огромной криминальной империи; его консильери и кузен Марко; и наследник Джулио. С ними были еще двое мужчин, и по тому, как высокий топтался рядом с Джулио, я предположил, что это его любовник, знаменитый снайпер Алессандро Риччи. Он был таким же впечатляющим, как о нем говорили слухи.

Я должен ненавидеть этих двоих, ведь всего четыре месяца назад Джулио и Алессандро убили моего брата и отца.

Вместо этого мне хотелось пожать им обоим руки.

Я ненавидел своего отца и брата. Всегда ненавидел. Я надеялся, что их обоих выебут в аду. Неоднократно.

Нет, моя проблема с Раваццани была деловой, а не личной.

Я нетерпеливо постучал пальцами по столу. Бернардо Вирга, глава сицилийской Коза Ностры, Капомандаменто — (Capobastone — высокопоставленный 'Ндрангета, который отвечает за 'ndrina. Это калабрийский эквивалент сицилийского правила.), уставился на меня, словно отчитывая, чтобы я остановился. К черту это. Он потребовал, чтобы я только присутствовал, а не чтобы я вел себя хорошо. Я махнул ему рукой, чтобы он начинал.

Сначала знакомство. Я пожал руки и попытался казаться расслабленным. Это была часть работы, которую я не любил — встречи и еще раз встречи, разговоры часами. Я не был дипломатом; я был бойцом. Я бы лучше решил спор кулаками.

Но Вирга потребовал моего присутствия здесь, так что у меня не было выбора. Все беспокоились, что я отомщу за убийство своей семьи, и они надеялись успокоить меня достаточно, чтобы отбросить потребность в мести.

Как я уже сказал, напрасные усилия.

Я быстро назвал имена своих троих людей, закончив своим ближайшим доверенным лицом. — Это Франческо Дзаниоло, моя правая рука. — Я знал Зани целую вечность, и он был для меня больше братом, чем мой собственный.

Когда очередь дошла до Раваццани, он указал на сына. — А это мой старший сын, Джулио. Теперь он управляет нашей ндриной в Малаге.

Я кивнул, не впечатлившись, затем посмотрел на Риччи.

— И это твой парень, не так ли? Знаменитый снайпер.

Высокий мужчина не отреагировал, просто продолжал смотреть на меня. Его глаза были ровными, спокойными. Солдат, готовый к битве. Я оценил.

Ответил Джулио. — Да.

— Я большой поклонник вашей работы, — сказал я Риччи, который лишь кивнул в знак признательности.

Раваццани начал со слов: — Мои соболезнования в связи со смертью вашего отца и брата.

Умно было сразу упомянуть об этом. Напоминание о моей убитой семье меня бы раздражало, если бы мне было не все равно на кого-то из них. Я сложил руки на столе. — Они оба были придурками. Я их ненавидел.

В зале воцарилась тишина. Не получив реакции, на которую он, очевидно, рассчитывал, Раваццани махнул рукой Паскуале Боргезе, капокримину и главе калабрийской ндрангеты. — Давайте начнем.

Боргезе улыбнулся, как добрый дедушка, наблюдающий за непослушными внуками.

— Вражда между вашими семьями тянулось слишком долго. Мы здесь сегодня, чтобы уладить разногласия.

— Вражда? — презрительно усмехнулся Раваццани. — Ты имеешь в виду, как покойный Дон Бускетта притворялся моим союзником, работая с Моммо и Д'Агостино, чтобы меня уничтожить? Или как Нино Бускетта послал людей по всей Европе, чтобы выследить и убить моего сына, как собаку? Это та вражда, о которой ты говоришь?

Неужели он действительно вел себя как мученик? Обращался со мной как с coglione? (идиотом?). Я не всегда соглашался с моим покойным отцом и братом — далеко не всегда, — но Раваццани не был святым.

Я сурово заговорил. — Вы неоднократно сокращали нашу прибыль от продукции, поступающей с юга. И ваши люди убили моего отца и моего брата.

Выражение лица Дона Раваццани осталось неизменным. — Это не делает нас равными. Совсем.

Вирга прочистил горло. — Мы должны уладить разногласия, потому что это плохо для бизнеса.

— Мы не можем допустить, чтобы на улицах было больше трупов, — согласился Боргезе. — Автомобильные бомбы и стрельба. Это привлекает нежелательное внимание ко всем. Полиция взбудоражена этими убийствами, производит аресты. Ищет виновных.

— Это позор, — сказал Раваццани, не выглядя нисколько сочувственно. Его консильери ухмыльнулся, и мне захотелось ударить каждого из них по лицу.

— Это создает проблемы для меня, — сказал я. — Что, в свою очередь, может создать проблемы для вас.

Веселье мгновенно исчезло на другой стороне стола. Дон Раваццани тихо спросил:

— Это угроза?

Он что, серьезно? Конечно, это была угроза. В отличие от моего покойного отца и брата, я никогда не говорил того, чего не имел в виду.

— Синьоры , — сказал Боргезе. — Давайте сохранять спокойствие.

Спокойствие? Он действительно думал, что эта встреча была хорошей идеей? — Зачем мы здесь? Это пустая трата времени для всех.

— Мы должны это уладить, — сказал Вирга. — Заключить мир. Иначе мы окажемся в газетах, а Guardia di Finanza заползет нам в задницу.

— И что вы предлагаете? — Раваццани откинулся на спинку стула. — Потому что я не собираюсь менять способ ведения бизнеса.

То есть он не втянет меня в свою наркоторговлю, pezzo di merda (кусок дерьма). Раваццани взял то, что раньше было сицилийским основным продуктом, и сделал своим. Коза Ностра все еще контролировала торговлю оружием, но я хотел и то, и другое. Я намеревался вернуть все обратно.

— Мы с