Книга Медвежий душ - Наум Давыдович Лабковский

Медвежий душ

ТЫСЯЧА ИЗВИНЕНИЙ

Ты, вы и здрасьте

У моего начальника, назову его условно Петровым, одна странность: он никогда не здоровается первым. Не здоровается, впрочем, и вторым. Идут, бывало, ему навстречу сотрудники, а он их как будто и не видит. Никому не скажет «здравствуйте». Если же кто первым с ним поздоровается, он пробурчит что-то невнятное и исчезнет за двойной дверью своего кабинета.

Лично я на него не обижался. Человек он перегруженный, может быть, каждое «здрасьте» отвлекает его от важных мыслей. В конце концов и без «здрасьте» прожить можно.

Но через некоторое время я стал замечать, что и другие начальники в нашем учреждении, те, что калибром поменьше, перестали здороваться с подчиненными, а последние, в свою очередь, перестали замечать посетителей.

Есть у нашего начальника еще одна особенность: в его словаре отсутствует слово «вы». Приглашает он, допустим, подчиненного в кабинет, чтобы его поощрить, и говорит:

— Здравствуй, Иванов. Вот что я тебе скажу, Иванов, я тобою доволен, Иванов, ты молодец, Иванов, ты поддержал честь нашей организации… — и так далее.

Если подчиненного надо проработать, у товарища Петрова имеется вариант:

— Здравствуй, Иванов. Вот что я тебе скажу, Иванов, я тобою недоволен, Иванов, ты шляпа, Иванов, ты уронил честь нашей организации…

Иванов переминается с ноги на ногу и не знает, как ему отвечать. Хотя начальник на двадцать лет моложе, а «тыкнуть» ему в ответ совести не хватает. И подчиненный бормочет что-то вроде: «Спасибо вам, товарищ Петров…» — и при этом краснеет от неловкости.

В конце концов и это можно было бы пережить, но я стал замечать, что и другие начальники, калибром пониже, стали «тыкать» своим подчиненным, а те, в свою очередь, перешли на «ты» с посетителями, а на «ты» бог знает, что сказать можно…

И вот как-то пришел мой черед. Начальник вызвал меня в кабинет, похлопал по плечу и сказал:

— Ты молодец, я тобою доволен, ты поручение выполнил хорошо.

Мне бы ответить: «Спасибо вам, товарищ Петров» — и т. д. и т. п.

А меня занесло. Я лет на двадцать старше его и лет на пятнадцать дольше работаю в нашем учреждении. И что я — подхалим какой-нибудь, чтобы, если со мной говорят на «ты», я буду отвечать на «вы». И я сказал:

— Спасибо тебе на добром слове, Петров, ты молодец, Петров, умеешь отметить хорошую работу. Я тобою тоже доволен, Петров…

И похлопал его по плечу.

Мой начальник оторопел. С минуту помолчал, только глаза у него бегали, а потом пришел в себя и говорит:

— Вы того, этого… вы идите, товарищ, идите…

И я ушел. Совсем ушел. По собственному желанию. Как не сработавшийся с руководством…

Но на моем пути встал начальник товарища Петрова. Назову его условно — Тараскиным. Очень вежливый человек. Он пригласил меня в свой кабинет.

— Здравствуйте, — сказал он и пожал мне руку. — Садитесь, пожалуйста! Объясните, почему вы подали заявление об уходе. Что вас заставляет нас покинуть? Что вам у нас не нравится?

Я объяснил. Все подробно и насчет того, что нету «здрасьте», и насчет того, что в изобилии есть «ты»! И насчет того, как это дурно отражается на подчиненных…

Начальник моего начальника ужаснулся.

— Как это могло получиться! — воскликнул он. — Чтобы в руководимом мною учреждении процветали такие порядки! Честно говоря, даже не верится… Во всяком случае, спасибо за сигнал, я все проверю. Зайдите через недельку… — И он оставил у себя мое заявление.

Через неделю он сам вызвал меня к себе.

— Здравствуйте! — сказал он и пожал мне руку. — Садитесь, пожалуйста. Ну, вот я все лично проверил. Ваша обида неосновательна, видимо, вам просто все показалось. Я нарочно на этой неделе старался по нескольку раз в день попадаться товарищу Петрову на глаза, и каждый раз он говорил мне «здравствуйте» и ни разу не обратился ко мне на «ты». Вот как!

И он возвратил мое заявление со своей резолюцией: «В увольнении отказать, за отсутствием уважительных причин».

Таким образом я остался в нашем учреждении. А с товарищем Петровым что-то случилось. При каждой встрече он, улыбаясь, говорит мне «здравствуйте» и не забывает спросить «как ваше здоровье, как вам работается»…

Скорее всего он думает, что у меня сильная рука «наверху».

А знаете ли вы…

Санаторий находился в горах, высоко над морем. Мне отвели маленькую, уютную комнату. В столовой усадили за двухместный столик на веранде. Поглощая отбивные, я мог наблюдать, как снуют по лазурной глади пестрые пароходики, до отказа набитые полуголыми бронзовыми курортниками.

Погода стояла отличная, и я приготовился отдыхать, что называется, на полную катушку.

Утром я спустился в столовую в отличном настроении и с отличным аппетитом. За моим столиком уже сидел мужчина средних лет с круглым лицом, на котором почти с геометрической точностью были размещены круглые щеки, круглые губы, круглые глаза и круглые очки.

— Ласточкин, — представился он, протянув мне круглую ладошку, — будем, значит, вместе питаться.

— Очень приятно, — сказал я и, пододвинув поближе тарелочку с салатом, потянулся за хлебом.

— Это правильно, что вы берете хлеб правой рукой, — неожиданно произнес Ласточкин.

— А что? Разве это не полагается?

— Да нет! Просто некоторые берут хлеб левой рукой. А вообще, конечно, практичнее брать правой. Правая рука у человека обычно длиннее левой, ею можно больше захватить.

Я отдернул руку и стал есть салат без хлеба. Без хлеба я съел и яичницу, и жареную печенку, и компот.

Возвратившись в свою комнату, я, вместо того чтобы собираться на пляж, стал разглядывать в зеркале свои руки. Мне показалось, что правая рука у меня действительно длиннее левой. Или, скорее, левая была короче.

К обеду я постарался прийти пораньше: очень уж не хотелось есть первое и второе без хлеба. Я уже доедал поразительно вкусные жареные грибы в сметанном соусе, когда появился Ласточкин.

— Привет! — сказал он, усаживаясь за столик. — Грибы едите? Вкусные?

— Очень.

— Очень… А знаете ли вы, что самый ядовитый из грибов аманита-фалоидес, являющийся причиной всех отравлений грибами, обладает прекрасным вкусом?

Я поперхнулся.

Черт побери! У этих грибов действительно был прекрасный вкус…

— Что, небось волос попался в соусе? — сочувственно осведомился Ласточкин. — Волос в еде разглядишь не сразу. Средний диаметр человеческого волоса равен всего десятой миллиметра.

Я поднялся из-за стола.

— Гулять собрались! — отреагировал Ласточкин. —