Книга Зов страсти - Маргарита Чижова

Сон... Такой милый, сладкий... Эроти...

— Леди Кэсси!

Знакомый голос бесцеремонно вырвал меня из плена грез. Да какого лысого василиска?! Что за идиот вскочил с постели ни свет ни заря, и посмел заявиться под мои окна в столь ранний час!

— Леди Кэсси!

Нет, он не успокоится. Этому эльфийскому выскочке не привыкать драть глотку... Придется распрощаться с теплым одеялком, прикрыть наготу легкой, расшитой золотом накидкой и шлепать на балкон.

— Леди Кэс...

— Доброе утро, Ингримиэль! — я улыбнулась, подставив лицо ярким лучам восходящего над холмами солнца и полной грудью вдыхая чудесные ароматы цветов.

За правым флигелем дворца Лилий раскинулся невероятной красоты сад, где уже вовсю хозяйничала весна. И вот-вот должны были распуститься алые цветы альвэ с лепестками в форме сердечек... Они росли только в Долине Рек и напоминали об особой радости, что испытывают влюбленные, обретя наконец свою вторую половинку.

Молодой бард, на миг смутившись, быстро совладал с собой и тронул пальцами семиструнную лиру:

— Леди Северных Чертогов, всю ночь я не сомкнул глаз и сочинил Песнь в твою честь!

Любая эльфийка на моем месте сейчас бы таяла от восторга: шутка ли, получить такой подарок от главного придворного менестреля! Как неожиданно! Как приятно!

Вот и нет, грифон его задери! Начнем с того, что ненавязчивые ухаживания Ингримиэля Златогласого постепенно теряли приставку «не» и становились все более настойчивыми, а у меня, между прочим, жених есть. Воин, герой и благородный красавец Валтаир. Хранит южные рубежи королевства от дерзких гоблинских набегов. И я, как положено честной девушке, жду его возвращения, лелея мечты о нашей пышной свадьбе с толпой гостей и горой подарков.

Во-вторых, я — не эльфийка, родилась на севере, где выживают люди стойкие, суровые и практичные. Их сладкими речами да всякими посулами не обманешь. Мой отец любил говаривать: «На языках мед, а на деле — лед». И как в воду глядел!

Во дворце Лилий все друг другу улыбаются, щебечут комплименты, и вместе с тем плетут интриги ради собственного увеселения. Никогда не узнаешь, кто тебе истинный друг, а кто — враг.

В-третьих, по утрам я люблю нежиться в постели, а не слетать с нее, словно ратник по тревоге. Недосып, как всем известно, здоровью вредит.

— Песнь прославляет... — воодушевленно произнес бард, но я не дала ему закончить.

— Не терпится услышать сей шедевр!

Зря что ли тут стою, пятки о мрамор морожу. Претерпеваю, так сказать, ради высокого искусства.

Ингримиэль запрокинул голову, отдаваясь на милость всю ночь терзавшей его музе стихосложения, и запел сильным, проникновенным голосом:

Он все пел и пел, ловко сплетая в этой оде самые изысканные комплименты. И талию мою тонкую упомянуть не забыл, и алебастровые плечи, и огненные кудри, и про зеленые глаза что-то там ввернул. У меня даже румянец на щеках выступил. Не боится, что за такие нескромные речи Валтаир ему голову открутит?

Окончив Песнь, молодой эльф слегка поклонился. Я наградила его аплодисментами:

— Восхитительно! Бесподобно!

— Рад, что мой скромный дар столь высоко оценен.

Набравшись смелости, я решила четко обозначить границы наших отношений:

— Надеюсь когда-нибудь услышать чудесную балладу «Валтаир и Кассандра». Уверена, это будет подлинный шедевр.

— Я постараюсь не разочаровать тебя, леди Севера, — загадочно улыбнулся бард. — Взамен попрошу лишь об одной услуге...

Вот значит как чешуя блеснула! Услугу ему подавай. Интересно какую?

Осмотревшись, Ингримиэль понизил голос:

— Леди Кэсси, сегодня ночью расцвели первые альвэ. Канцелярия уже готовит приглашения от имени принцессы для придворных дам. Будет праздничный ужин, а затем традиционные гадания...

Да, мои первые гадания.

Когда я приехала с отцом во дворец Лилий, то была еще слишком юна для таких ритуалов. Эльфы же относятся к ним чрезвычайно серьезно. Верят, что альвэ помогают девушкам определить истинного избранника и никогда не ошибаются. Достаточно только выпить волшебный отвар и взглянуть на дно кубка: увидишь там очертания стрелы или меча — значит, суженый из воинов, россыпи монет или самоцветов — богатый торговец, арфу или лиру — музыкант.

Со мной-то все и без того ясно: я сама настояла на помолвке с Валтаиром, и отцу ничего не оставалось как согласиться. Но сердце вдруг затрепетало от волнения: представились уютные покои эльфийской принцессы, шепотки, хихиканье, горящие глаза девушек, допущенных до таинства.

— Леди Кэсси, как доброму другу ты откроешь мне... — Ингримиэль оборвал себя на полуслове.

— Кто увидит лиру? — смекнула я.

Иного варианта тут быть не могло: либо менестрель влюблен безответно и ждет, что альвэ подтолкнут его избранницу к правильному выбору, либо увлечен несколькими и не знает, кого предпочесть, надеясь на подсказку волшебных цветов.

— Поверье гласит, что эльфийке нельзя проболтаться об увиденном, — тихо сказал Ингримиэль. — Но ты иных кровей и свободна от всяких обязательств. Помоги мне, и клянусь, что в долгу не останусь.

— Хорошо, — согласилась я, даже не догадываясь, чем обернется это легкомысленное обещание.

— После заката я буду ждать у Малахитового фонтана.

— И сочинять обещанную мне балладу?

— Если это угодно леди.

Его учтивость подкупала лучше самой звонкой монеты, и я решила, что непременно помогу талантливому поэту и просто славному парню обрести счастье с той придворной красавицей, на которую укажут волшебные цветы.

Впорхнув под шелковый балдахин, я вытянулась в полный рост на мягчайшей перине. Как же хорошо, как чудесно начинается день!

Я радовалась, словно наивное дитя, ведь ничто не предвещало беду, а тем временем над моей рыжей головой уже сгущались незримые тучи...