Книга Третий лишний - Джефф Кинни

Жалко, что я не начал вести дневник гораздо раньше:

ведь у того, кто рано или поздно возьмётся писать мою биографию, возникнет масса вопросов, как я жил до того, как пошёл в среднюю школу.

К счастью, я помню почти всё, что происходило со мной с того самого дня, как я родился. Я даже помню, что происходило со мной ДО того, как я родился.

В те далёкие времена я плавал в темноте, кувыркался через голову и в любой момент мог вздремнуть.

Но в один прекрасный день, когда я сладко спал, меня разбудили странные звуки, раздававшиеся снаружи.

Я тогда понятия не имел, что это за звуки, но позже выяснил, что это была музыка, доносившаяся из динамиков, которые мама прикладывала к животу.

Наверное, мама думала, что, если до моего рождения будет каждый день ставить мне классическую музыку, я стану гением.

К динамикам прилагался микрофон, поэтому, когда мама не ставила мне музыку, она рассказывала мне обо всём, что происходило в её жизни.

А когда возвращался с работы папа, мама начинала настаивать, чтобы он в подробностях рассказал мне, как прошёл ЕГО день.

Но это было ещё не всё. Каждый вечер, перед тем как лечь спать, мама полчаса мне читала.

Проблема в том, что мой режим сна не совпадал с маминым. Поэтому, когда она спала, я бодрствовал.

Надо было слушать внимательнее, когда мама мне читала.

На прошлой неделе мы писали в школе тест по какой-то книге, а я её не читал. Я был абсолютно уверен, что мама читала мне её до моего рождения, но мне не удалось вспомнить ни одной подробности.

Видимо, на той неделе, когда мама читала мне эту книгу, я был чем-то занят.

Самое прикольное в том, что маме СОВСЕМ НЕОБЯЗАТЕЛЬНО было пользоваться микрофоном, чтобы я мог её услышать.

Я ведь был у неё ВНУТРИ, поэтому мог слышать каждое её слово, даже если мне этого и не хотелось.

Ещё я мог слышать ВСЁ, что происходило снаружи.

Поэтому, когда мама и папа начинали ворковать, мне и ЭТО приходилось слушать.

Я чувствую себя некомфортно, когда окружающие меня люди начинают нежничать, ОСОБЕННО если эти люди – мои родители. Я пытался заставить их прекратить, но они меня не поняли.

Все мои попытки, похоже, только УСУГУБИЛИ ситуацию.

После нескольких месяцев такой жизни я был вынужден выбраться оттуда и поэтому родился на три недели раньше. Но когда в родильной палате на меня хлынул холодный поток воздуха и ослепляющий свет, я пожалел, что не остался там, где был.

К тому моменту, когда я пришёл в этот мир, я был изнурён недосыпом, и настроение у меня было хуже некуда. Так что если вам когда-нибудь доведётся увидеть фотографию новорожденного, вы теперь знаете, почему младенцы вечно не в духе.

Честно говоря, я ДО СИХ ПОР не наверстал упущенный сон, но я пытаюсь, поверьте.

С самого первого дня, как я родился, я пытаюсь воссоздать те ощущения, которые были у меня тогда, когда я, бесконечно счастливый, плавал в темноте.

Но когда в одном доме с тобой живут ещё четыре человека, обязательно припрётся какой-нибудь придурок и всё тебе испортит.

Со своим старшим братом Родриком я познакомился через несколько дней после того, как появился на свет. До той самой секунды я считал себя единственным ребёнком и поэтому был крайне разочарован, когда выяснил, что это не так.

Моя семья жила тогда в крохотной квартирке, и мне пришлось поселиться в одной комнате с Родриком. Детскую кроватку занимал он, поэтому первые несколько месяцев моей жизни мне приходилось спать в верхнем ящике тумбочки – уверен, это грубое нарушение закона.

В конце концов папа вынес из комнаты, которую использовал как кабинет, все нужные ему для работы вещи и устроил в ней детскую. Мне досталась старая кроватка Родрика, а ему – новая.

Почти ВСЁ, что было у меня в то время, доставалось мне от Родрика.

К тому времени, как какая-нибудь вещь оказывалась у меня, она была либо сильно потрёпанная, либо вся в слюнях.