Книга Сказка о смерти - Андреас Грубер

Хоровитц помотал головой.

– Тот, кто ему очень близок. А кто ему ближе семьи?

– Его мать, – подумала Сабина. – Его отчим… и его родной отец.

– Правильно. Диана и Дитрих Хесс и Мартен Снейдер, – закончил мысль Хоровитц. – Вы уже знаете историю семьи Мартена. Пит обожает своего отца, но в то же время и ненавидит его. Он также презирает мать за то, что она не удержала Мартена и через несколько лет сошлась с новым мужчиной. К тому же с Дитрихом Хессом. Он и Снейдер поймали тогда Пита.

– Но и вы тоже?

Хоровитц улыбнулся.

– Я лишь второстепенная фигура. К тому же посмотрите на меня. – Он похлопал себя по безжизненным коленям. – Мне уже бесполезно мстить. Я влачу жалкое существование в инвалидном кресле.

– Не преувеличивайте, у вас по-прежнему непревзойденный ум. – Сабина помолчала. – В этой теории что-то есть. Но если Пит действительно хочет осуществить данный план, то это будет непросто. Его отец лежит в больнице под охраной, а Диана и Дитрих Хесс в полной безопасности в своем бунгало на территории БКА. Все-таки президент БКА один из самых охраняемых людей в стране.

Хоровитц пожал плечами:

– Вы спросили мое мнение.

– Да, но, к сожалению, кроме меня, оно никого не интересует. Именно поэтому я должна попытаться проинформировать об этом Хесса.

Она схватила телефон и набрала номер своего начальника. Секретарша Хесса ответила и, как только поняла, что это Сабина, тут же соединила ее с президентом БКА.

– Я закончила отчет. Все в системе. Но я думаю…

– Послушайте… – перебил ее Хесс и замолчал. Его голос вдруг зазвучал примирительно; по крайней мере, более миролюбиво, чем когда он орал на нее в бюро. – Завтра воскресенье, возьмите выходной.

– Откуда столько чуткости?

– Ввиду многих нарушений субординации, которые вы совершили в последние дни, я никогда бы не сказал этого при Дирке ван Нистельрое, но тем не менее вы… – он сделал глубокий вдох, – хорошо поработали.

Сабина опешила.

– Спасибо.

– И вот еще что, Немез. Мы обнаружили новый след, ведущий к Питу ван Луну. Момент, я переключу вас на другой аппарат.

Она услышала щелчок, затем снова послышался голос Хесса, но уже более приглушенный.

– Он совершил еще одно убийство.

– Снейдер? – вырвалось у нее.

– Нет, молодая женщина. Сегодня днем, в пригороде Будапешта. Однозначно почерк ван Луна.

«Нехороший мальчик» – тут же мелькнуло в голове у Сабины.

– Женщину проткнули стрелой?

– Посадили на кол.

Сердце у Сабины забилось быстрее. Это соответствовало сценарию Пита. Будапешт! Все-таки он пробрался на юг.

– Жертва находилась под охраной?

– Ее фамилия стояла в списке возможных целей, но мы не успели. Молодая женщина руководила кукольным театром. Пит знал ее и, видимо, ненавидел.

Сабина поразмыслила.

– Лерке Ульфельдт, бывшая владелица арт-кафе Gjellerup в Копенгагене?

– Да, черт возьми. Вы об этом догадывались, верно? Аккумулятор ее мобильника пикнул.

– Да, я узнала о ней во время визита на остров Остхеверзанд. Она задолжала Питу триста пятьдесят крон. Остальные детали вы найдете в моем отчете. – Сабина услышала, как на заднем плане в кабинете Хесса зазвонил телефон. – Но вы уверены, что это дело рук Пита, а не убийцы-подражателя?

– У убитой на затылке резаная рана. Цифра шестнадцать. Ко мне пришли, и я не могу больше говорить. – Хесс положил трубку.

Сабина убрала телефон и долгое время смотрела в пустоту, пока голос Хоровитца не прервал ее размышления:

– Что случилось?

– Пит ван Лун убил молодую женщину, владелицу театра, в Венгрии, – сообщила она.

– Все-таки там! Значит, мы ошиблись во всех пунктах. – Хоровитц барабанил пальцами по пустой чашке.

– Вы полетите в Венгрию?

– В Венгрию? – Хоровитц задумался. – Я уже слишком стар для такой работы. К тому же расследованием сейчас занимается Дирк ван Нистельрой. Европол обо всем позаботится. Если они уже вышли на след и наступают Питу на пятки, то схватят его в течение суток.

Сабина задумчиво убрала ноутбук в чехол и выключила настольную лампу.

– На коже жертвы вырезана цифра шестнадцать, – пробормотала она.

– И что? Подходит же?

В том-то и дело, что нет!

– В спектакле лишь пятнадцать сцен, и остались только три последних убийства. По мнению Снейдера, они даже произойдут одновременно – но ничто на этих жертвах не должно указывать на следующее преступление.

– Значит, Пит изменил свой план.

– Перед самым финалом?

Шестнадцать! С учетом всего, что они до сих пор выяснили, это было невозможно. Просто не имело никакого смысла. Вероятно, эта жертва не была по-настоящему связана с серией убийств Пита, хотя все на это указывало.

– Зачем Питу выбирать для финала какую-то бывшую коллегу по сцене, которая не была ему по-настоящему близка? – пробормотала Сабина. – Потому что она сняла его спектакль с репертуара после трех представлений и задолжала деньги?

– Может, потому, что это так неправдоподобно, – предположил Хоровитц.

– Нет. – Она помотала головой. – К тому же Пит велел Френку дать мне эту подсказку. – Она придержала дверь, и Хоровитц выехал в коридор.

Нужно позвонить Снейдеру и поговорить с ним об этом. Она взглянула на дисплей телефона. Черт! Аккумулятор разрядился. Сабина вставила телефон в док-станцию на письменном столе. Что ж, придется нанести спонтанный визит в больницу.

Она взяла куртку и заперла дверь кабинета.

59

Суббота, 3 октября

«Какая мерзкая погода», – подумал Гомез и посмотрел через забор, который окружал территорию БКА. Хотя на Гомезе была шерстяная шапка и самая теплая служебная куртка, он топтался на месте и иногда прохаживался вдоль забора, чтобы согреться.

В этом месте уличные фонари не светили, и он находился в темноте, регулярно осматривал дорогу в обе стороны и каждые пятнадцать минут передавал сигнал по рации.

Скукотища. В это время суток машины проезжали очень редко, а пешеходов и вовсе не было. Тем более такой ночью. Температура приближалась к нулю, и пахло снегом. С неба вот-вот упадут первые снежинки.

Гомез услышал треск рации и прислушался к разговору двух коллег, которые общались на своей частоте. Через три часа его сменят. И уже другому придется морозить себе задницу на этом посту.

Гомез сунул руки в карманы куртки и прошелся туда-сюда. Ближайшие камеры на заборе находились в ста пятидесяти метрах и снимали дорогу. Здесь было припарковано всего несколько машин. В том числе белый автофургон с логотипом стекольной фирмы, который стоял на этом месте весь вечер. Большие стекла, установленные снаружи на специальной раме, дребезжали на ветру, и Гомез время от времени становился за ними, чтобы укрыться от сильных порывов ветра.