Книга Покушение - Александр Беляев

Неожиданная встреча взволновала Круклиса. Он никогда не забывал о том, что кроме Салтыня был обязан за свое спасение в поезде кому-то еще. Но кому именно, так и не смог узнать все последующие годы. Но не забывал о нем никогда. И лучшим доказательством этому стало то, что он, несмотря ни на что, почти сразу же узнал Валейниса. Он душой почувствовал, что это тот самый бесстрашный проводник, который помог ему в трудную минуту. И только предусмотрительная осторожность не позволила Круклису сказать об этом Валейнису сразу.

В четверг, как и условились, Круклис пришел в ателье к самому его открытию. Синего «вандерера» у входа не было. «Значит, не опоздал», — справедливо решил Круклис и зашел в примерочную. Дальше все происходило так, как и задумал Валейнис. С Круклиса сняли пиджак, на него надели какую-то пижаму и предложили подождать за газетным столиком. Однако ждать пришлось почти до вечера. И лишь перед самым закрытием к бровке тротуара у входа в ателье плавно припарковался синий лимузин. Из него вышли двое — мужчина и женщина и сразу прошли в ателье. Круклис увидел их через окно еще на улице. Успел разглядеть и номер машины. Все совпало. Но почему приехали вдвоем? И кто была эта женщина? Они зашли в примерочную, и мужчина громко спросил:

— А где хозяин?

Валейнис тотчас появился из-за портьеры.

— К вашим услугам, господа, — с поклоном ответил он.

— Время поджимает, — щелкнул по наручным часам мужчина.

— У нас все готово, господа. Мы ждем вас, — все так же гостеприимно ответил Валейнис. При этом он подошел к заказчику так, что тот был вынужден повернуться к нему. И Круклис имел возможность полностью рассмотреть мужчину. Повернулась лицом к окну и женщина. И ее тоже хоть и бегло, но рассмотрел Круклис. Конечно, в тот момент он не знал, что этим двоим уготована участь главных действующих лиц в предстоящей акции. Что это Политов и Шилова. Но то, что по крайней мере один из них, а именно тот, кому шили кожаное пальто, будет иметь к ней какое-то отношение, это показалось Круклису вполне возможным.

Пара вслед за Валейнисом проследовала в его кабинет. А в примерочную вышла высокая, очень интересная девушка в фартуке, какие поверх платья носят портные, с электрическим утюгом в руке и быстро выбежала на улицу. Круклис через окно видел, как она подошла к «вандереру» и заговорила с водителем. Потом водитель вылез из машины, взял у девушки утюг и что-то стал в нем налаживать. При этом они все время оживленно говорили. Круклис вспомнил о намерении Валейниса узнать необходимые сведения о водителе через дочь и понял, что лучшего варианта для этого даже трудно было бы представить себе. Минут через десять заказчик и его спутница еще раз прошли мимо Круклиса. Валейнис провожал их до дверей. На прощание поклонился и пообещал к следующему четвергу полностью закончить пошив.

— Хорошо, — ответил заказчик.

— Если господа оставят свой адрес, заказ доставят вам на дом, — предложил Валейнис.

— Я приеду за ним сам. Готовую вещь тоже надо померить, — сказал мужчина.

Они вышли из ателье, сели в машину и уехали. А дочь Валейниса вернулась в примерочную. Валейнис запер входную дверь.

— Ну что, дочка? — спросил он.

— Он немец, папа. И я, кажется, ему понравилась, — ответила девушка.

— Тебе это всегда кажется, — усмехнулся Валейнис.

— Правда, папа. Он пригласил меня в кино.

— В какое? В городе все закрыто…

— Он сказал, что у них есть зал при солдатском казино.

— Ты согласилась?

— Я сказала, что подумаю. Я хотела посоветоваться с тобой.

Валейнис вопросительно посмотрел на Круклиса.

— Думаю, что такую возможность не следует упускать, — высказал свое мнение Круклис.

— Как он узнает о твоем решении? — спросил дочь Валейнис.

— Он сказал, что через десять минут вернется сюда. Дочинит утюг, и мы еще поговорим.

— Через десять минут? Значит, в один конец всего пять минут езды? Конечный пункт где-то совсем неподалеку? Надо сказать Лаймонту, чтобы завтра же с утра под наблюдение были взяты все ближайшие перекрестки. Где-нибудь да обнаружится этот синий лимузин, — сказал Круклис.

— Дзидра сегодня же предупредит его об этом, — ответил Валейнис.

Круклис вернулся на квартиру Виксны и допоздна занимался тем, что по памяти составлял письменные портреты заказчика пальто и его спутницы.

Через два дня стало точно известно, что заказчик проживает в «Эксельсиоре». Фамилию его установить не удалось. Ни он, ни его спутница ни в каких книгах не регистрировались, нигде не расписывались и даже не расплачивались. Но зато удалось проследить, что каждый день синий «вандерер» подвозит их к воротам, возле которых круглосуточно маячит эсэсовец с автоматом. Занялись объектом за воротами. Вспомнили, что до войны тут размещалась небольшая механическая мастерская, в которой чинили велосипеды, детские коляски, могли сварить ограду для могилы, калитку для забора. Соседи утверждали, что и теперь в помещении мастерской то и дело слышатся удары железа и вспыхивает голубоватый свет электросварки. Вполне возможно было предположить, что немцы оставили мастерскую в том виде, в каком она была, и использовали ее теперь для каких-то своих секретных целей. Но вставал вопрос: что было делать здесь среди всякого железного хлама жильцам одной из лучших гостиниц города? Тем более не только мужчине, но и женщине? Ведь не ради компании приезжала она сюда на несколько часов ежедневно? Попробовали получить дополнительные сведения о том, что делается за железными воротами с охраной. Но оказалось, что это не так-то просто. Среди рабочего персонала мастерской или того, что там размещалось на самом деле, не было ни одного местного жителя. Там работали только немцы: как военные, так и гражданские. Причем военные, как правило, носили черную эсэсовскую форму. Они приезжали сюда на машинах, долго не задерживались и уезжали. Наблюдавший за воротами мастерской Тальцис заметил, что водитель синего «вандерера», пока ждет своих пассажиров, охотно общается с водителями других машин, такими же, как и он, немцами. Они вместе курят, что-то оживленно обсуждают. Все это давало возможность предположить, что они давно друг с другом знакомы и служат, вероятно, в одном подразделении, а само это подразделение как-то связано с ведомством Краусса. Однако дальше этих наблюдений и предположений дело не пошло, и Круклис решил устроить небольшое совещание с тем, чтобы посоветоваться и наметить путь, как разгадывать загадку дальше.

Глава 47

Уже на первом допросе «двадцать второй» дал очень важные показания. В том числе назвал и свое настоящее имя и фамилию. Рассказал всю свою не очень богатую биографию, а также подробно о том, как познакомился и был завербован Барановой. О том, что это была ее четвертая фамилия, он не имел ни малейшего представления, хотя и предполагал, что она скрывает от него не только это, но и многое другое.

На первом же допросе «двадцать второй» раскрыл содержание всех переданных им донесений и полученных от центра заданий. Рассказал и о системе определения времени выхода на связь. Он не пытался скрывать ничего, подробно отвечал на все вопросы и был серьезно обеспокоен только одним — зачтутся ли ему его чистосердечные признания. Он понимал, что за совершенные против советской власти преступления его как немецкого шпиона ждет суровое наказание. И он готов понести любое. Но высшую меру… О господи! Он готов рассказать и сделать все, что от него потребуется, лишь бы следственные органы сочли возможным не приговаривать его к ней. Ведь, в сущности, он никого не убивал, не выдавал никаких военных тайн, он их даже не добывал. А те мелкие задания, которые он получал от своих шефов, неужели они заслуживают такой суровой кары?