Книга История шпионажа - Санш Де Грамон

На самом деле я пришел сюда только из-за политики, проводимой Кремлем“.

Упреки, которые делают дезертирам, оставляющим свою семью, не имеют отношения к случаю капитана. Он не был женат, его родители умерли, у него не было братьев и сестер.

Это идеал коммунистического воспитания. Николай был пионером, затем комсомольцем, в двадцать один год вступил в коммунистическую партию. Он рассуждал: „Говоря советским языком, я был стопроцентным советским гражданином нового поколения, не испорченным рождением при капитализме, не подвергшимся влиянию буржуазной идеологии, не имевшим отношения к деньгам капиталистов“.

Артамонов жил в Ленинграде, где его отец работал механиком. Он вспоминал: „Когда я был пионером, меня учили быть всегда бдительным, потому что вокруг враги; если бы потребовалось, я должен был предать своего отца. Я видел аресты и замечал, что люди, которых я знал, исчезают в камерах НКВД, но из-за своей молодости я был доволен, что моя родина делает себя еще сильнее, избавляясь от „врагов народа““.

Закончив основную школу, Артамонов, который мечтал служить на море, поступил в военно-морскую школу на Васильевском острове в Ленинграде. Закончив ее, поступил в Военно-морское училище имени Фрунзе, лучшее в России.

Он „очень гордился поведением советских людей во время Второй мировой войны, хотя временами гордость смешивалась с горечью от страданий соотечественников“. „Несмотря на трудности блокады Ленинграда и нашу эвакуацию из города, я никогда не сомневался в политике, проводимой Сталиным и правительством. Я и мои друзья были готовы сделать все для нашей страны и нашего вождя“.

Любопытно, но первое сомнение зародилось в нем после двух лет изучения марксизма-ленинизма, который преподавали в училище имени Фрунзе. Он понял, что „советская система была построена без достаточных оснований и что между теорией коммунизма и его практикой была огромная пропасть. Но я тем не менее оправдывал это положение вещей сложившейся необходимостью“.

Один инцидент он так и не смог оправдать — венгерские события 1956 года. „Эти события убедили меня в том, что утверждения нашего правительства о мирной внешней политике были неправильны. Восстание показало агрессивный характер этой политики“. Артамонова также встревожила статья, опубликованная в 1950 году в журнале „Военная мысль“, автором которой был маршал П. А. Ротмистров. Этот журнал доступен только офицерскому составу советских Вооруженных сил. В статье речь шла о преимуществах внезапного нападения на страны Запада. В частности, в ней говорилось:

„Внезапное нападение с применением атомного и водородного оружия, а также других современных видов вооружения, в настоящее время может дать большие результаты, чем в прошлой войне. Можно сказать, что в современных условиях применения атомного и водородного оружия неожиданность является решающим фактором достижения успеха не только в сражении и операции, но и в войне в целом. В некоторых случаях внезапная атака с широким применением новых видов вооружения может привести к быстрому уничтожению государства, способность которого обороняться становится низкой из-за недостатков в социальной и экономической сферах жизни, равно как и из-за невыгодного географического положения.

Обязанность Вооруженных сил Советского Союза — не допустить внезапного нападения противника на нашу страну… нанести противнику контрудары или даже превентивные удары большой разрушительной силы. В армии и флоте Советского Союза есть все необходимое для этой цели“.

Эта философия еще больше покачнула уверенность Артамонова в законности системы. Он вспоминал: „В 1957 году мои иллюзии о внутренней политике разрушил Н. С. Хрущев, который назвал Г. К. Жукова героем войны, а через три месяца уволил его с занимаемой должности. Я спросил себя: соответствует ли внешняя и внутренняя политика государства интересам моего народа? Ответ был: нет!“.

Артамонов, бывший образцовым продуктом советского молодежного движения и военных училищ, разработал свою систему взглядов, задав себе много вопросов: „Где мое место, и что я должен делать? Идти ли мне по „блестящей“ карьере офицера ВМФ? Говорить ли мне о вещах, в которые я сам не верю, которые на самом деле ложь? Должен ли я распространять идеологию, которую я не разделяю, которая мне противна? Должен ли я помогать Кремлю накапливать все больше и больше силы, чтобы обманывать свой народ и управлять им, должен ли я помогать Кремлю совершать преступления на международном уровне?“

Ответ на все эти вопросы был найден летом 1959 года, когда капитан снял свою форму и попросил политического убежища на Западе. Этому не способствовало ни одно разведывательное агентство. Благодаря своему положению он мог путешествовать дальше, чем остальные русские, но, как и все перебежчики, оставлял известное ради неизвестного. В других случаях дезертиры пользовались поддержкой разведывательных служб Запада или антикоммунистических партий, и их побеги не всегда были удачными.

Николай Хохлов — человек, у которого есть все основания жалеть о своем дезертирстве на Запад, поскольку ради этого, он пожертвовал своей женой и маленьким ребенком, которые в настоящее время находятся в одном из лагерей Сибири.

Хохлов, которого в 1941 году завербовало НКВД, участвовал в выступлениях эстрадной группы. Когда в 1954 году дезертировал, он был капитаном. Хохлов успешно выполнил одно политическое убийство, еще одно подобное задание закончилось неудачей, а третье задание и подтолкнуло его к побегу на Запад. Он также был разочарован переворотом в секретных службах, который последовал за арестом Берии, хотя сам занимал слишком низкое положение, чтобы бояться, что чистки коснутся и его.

В книге „Во имя совести“[25] Хохлов пишет, что „жизнь офицера разведки летом 1953 была полна страха и слухов. Никто не знал, ни к чему приведет „расследование“ дела Берии, ни что случится в следующие сутки с той или иной организацией или человеком“.

Хохлов принял решение дезертировать, когда его направили в Западную Германию, чтобы он проконтролировал убийство Георгия Околовича, возглавлявшего антикоммунистическую организацию „Союз русских патриотов“, известную как НТС (Народно-трудовой союз). Хохлов знал, что произойдет, если он откажется от этого задания: „Это не значило, что нас троих — Яну (жена), Алюшку (дочь) и меня — должны были уничтожить физически. Меры были бы приняты скорее всего только против меня. Меня могли перевести в провинцию или даже арестовать и судить. Семье бы сказали, что я погиб, выполняя задание правительства, и запретили бы об этом говорить“.

Жена Хохлова была набожной православной женщиной и ходила в церковь, несмотря на все предупреждения, что жена офицера секретной службы не может этого делать. Она сказала мужу, что, если он выполнит третье задание, их „семейная жизнь навсегда разрушится“. Хохлов готовил убийство Околовича с помощью двоих немецких наемных убийц, он изучал досье НТС по документам МВД и пришел к выводу, что эта организация могла решить его проблему. В документах сила НТС была преувеличена: у этой организации якобы существовала широкая сеть агентов за пределами СССР и в самой стране. Хохлов полагал, что, если он обратится к Околовичу, расскажет ему о своем деле и сдастся властям, НТС сможет вывезти из СССР его жену и ребенка.