Книга Расшифрованная "Илиада" - Лев Клейн

Во-первых, в микенских табличках царский титул греческих царей — «ванака» (позже в Греции это слово стало произноситься «анакт»), а микенский царь именуется «перекуванака» — первоанакт, высший царь, верховный царь. Верховенство микенского царя над всей Грецией соответствует его старшинству над всеми войсками коалиции. Наличие верховного царя в Греции подтверждается в хеттских источниках его приказами Милету и превышением его статуса над статусом Таваклаваса.

В последнем давно уже узнали знаменитого Этеокла (Forrer 1924; Cavaignac 1933). Древняя греческая форма его имени — Этевоклевес — подтверждена табличкой XIII века с Крита (Page 1959: 23). По легендам, Эте-окл правил Орхоменом и, захватив Фивы, стал зачинщиком войны Семерых против Фив. Все это происходило якобы за поколение до Троянской войны, но фольклор обычно по-своему переиначивает хронологию. В «Илиаде» Эгеокл не упоминается. Из Фиванской эпопеи упоминается Тидей, отец Д иомеда. Возможно, из нее же происходит и Гектор. Мы не знаем, были ли они в самом деле в Фивах или под Фивами. Мы не знаем даже, выступало ли против Фив в самом деле семеро врагов и был ли там Этеокл: фольклор обычно подтягивает разных эпических героев к славному событию. Важно, что этот герой греческого народа оказывается в Малой Азии среди ахейцев рангом ниже верховного ахейского царя.

Во-вторых, с ахейской стороны действуют не названный по имени верховный царь и его брат Таваклавас — и мы вспоминаем гомеровскую пару Атридов: Агамемнон и Менелай. В письме — не эти цари, герои «Илиады», но сама парность ведущих греческих персон примечательна.

В-третьих, хеттский царь в своем письме подчеркивает, что, разрушая все крепости возле Милета, одну-един-ственную он не тронул из особого уважения — Атрию. Возможно, что название ее связано с именем Атрея, отца обоих братьев по «Илиаде».

В-четвертых, ахейцы оказали военный нажим на хеттов и Вилусу (Илион), сражались за нее. Не это ли есть искомое зерно?

Но, в-пятых, хеттский царь уступил их требованиям, и Вилуса продолжала существовать. Как говорится, ти-тШапсИ, с соответствующими изменениями. Кое-что сходится, но разгрома Илиона нет.

9. Миф о Пелопсе (взгляд со стороны греков). Поскольку у многих историков есть сомнения относительно участия микенских греков с Балканского полуострова в этих малоазийских событиях (ведь, отказываясь отождествлять Аххийяву с Микенской Грецией, ее помещают то в самой Малой Азии, то на Родосе или Кипре), а Троянская война и есть предмет гипотезы, то надо бы проверить, сохранилась ли у ахейского населения Греции — помимо эпоса о Троянской войне — память о том, как их предки подвизались в XIV веке до н. э. в Малой Азии. Для проверки обратимся к родословной главных героев «Илиады» — верховного командующего Агамемнона, царствовавшего в Микенах, и его брата Менелая — мужа похищенной Прекрасной Елены, царя Спарты.

Они оба — Атриды, т. е. сыновья Атрея, или Пелопиды — внуки Пелопса. Пелопса генеалогическая легенда, зафиксированная уже в VIII веке до н. э. (Гомер) и подробно изложенная позже (начиная с VI века до н. э.), выводит из Малой Азии, но из какого ее места— версии расходятся: по одной — из Лидии, по другой — из Па-флагонии, по третьей — из Фригии. Отцом его был сын Зевса Тантал, сестрой — Ниобея, та самая, которая прогневала Аполлона и Артемиду, похваляясь тем, что у нее двенадцать детей, а у богини Лето — только они двое. Аполлон и Артемида, как известно, перестреляли почти всех ее детей, и Ниобея превратилась в камень, вечно источающий слезы.

Тантал прогневал Зевса гораздо больше. Он разрезал своего сына Пелопса на кусочки, сварил в горшке и угостил этим варевом богов. Боги распознали, чье это мясо, и есть не стали. Только грустная Деметра, задумавшись, съела кусочек плеча. Зевс велел бросить куски тела Пелопса снова в горшок, и оттуда вынули живого Пелопса — только куска на плече не хватало, и его заменили слоновой костью (поэтому у Пелопидов якобы всегда наследственное белое пятно на плече). Тантала же Зевс убил молнией и на том свете обрек на муки голода и жажды (танталовы муки); несчастный был погружен по шею в воду, но стоило ему нагнуться — и вода уходила вниз; над ним раскачивались ветви с крупными плодами, но если он протягивал к ним руку, ветер поднимал ветви вверх.

Когда Пелопс вырос, он получил от Посейдона крылатую колесницу, способную перевозить и через море. На ней он перебрался в Грецию (похоронив по дороге — то ли в Троаде, то ли на Лесбосе — своего возницу Кил-ла). Неподалеку от Олимпии он посватался к дочери тамошнего царя Эномая. Эномай готов был отдать дочь только тому, кто выдержит состязания с ним на колесницах: жених, поставив рядом невесту, должен был мчаться на колеснице почти от самой Олимпии до Коринфского перешейка через всю Грецию, а Эномай гнался за ними и, догнав, убивал жениха. Уже тринадцать женихов погибло. Но невеста влюбилась в Пелопса и уговорила Мюргила, возницу своего отца, чтобы тот вынул чеку из оси колесницы. Колесница Эномая перевернулась, и Эномай погиб.

Воспылав страстью к невесте, Мюргил хотел овладеть ею во время отлучки Пелопса, но, вернувшись вовремя, тот сбросил Мюргила в Эгейское море. После этого Пе-лопс завоевал Южную Грецию (за Коринфским перешейком) и назвал ее своим именем — Пелопоннес, т. е. «остров Пелопса».

Британский историк-марксист Дж. Томсон (Томсон, 1958) показал, что на запад, в район Олимпии, действие было перенесено очень поздно — когда туда переселилась ветвь династии Пелопидов. А так ведь и финиш состязаний (Коринфский перешеек), и место гибели Мюртила (Эгейское море) говорят о восточном крае Балканского полуострова. Много памятных мест связывает легенду с Малой Азией. Кроме тех, что упомянуты в самой легенде, вот еще: Пелопия — город в Лидии (назван по Пелопсу, как Атрия — по Атрею?), на горе Сипил в античное время показывали «трон Пелопса», высеченный в скале (это место обнаружено), неподалеку — окаменевшую Ниобею (тоже найдена, оказалась рельефом хеттской богини).

В эпизоде с умерщвлением и оживлением Пелопса Томсон увидел след первобытного обряда инициации — жестоких испытаний подростков при переходе их в брачный возраст. В этом обряде инсценировали умерщвление подростка, его прохождение через утробу и затем новое рождение — уже в качестве юноши, готового к браку. У древних индийских ариев, родственных грекам, известен обычай добывать после этого обряда жену состязаниями на колесницах (сваямвара). У самих греков сохранились и другие следы этого же обычая: так, Одиссей тоже умчал свою Пенелопу на колеснице, и ее отец Ика-рий гнался за ними.

Но Томсон не обратил внимания на то, какие именно мытарства выпали на долю Пелопса при этих инициациях. Не у всех народов инициации требовали пройти для посмертного возрождения через горшок. Подобные предания (это показала немецкая исследовательница М. Римшнейдер) отражают практику погребений в горшках, чаще всего — практику кремации с последующим погребением сожженного праха в урне. Этот способ похорон был связан с представлением о том, что после огненного отлета души надо сохранить оставшуюся материю, — это будет материал для создания людей следующих поколений. Всяким погребением в урне (или его инсценировкой в инициациях) предусматривалось и будущее рождение из горшка. В Индии и у хеттов есть мифы о богах, царях и героях, родившихся или выращенных в горшках, — «кувшинорожденных» (Шетясіїпеісіег 1953: 101-126; 1960).