Книга Военно-морской шпионаж. История противостояния - Александр Шелдон-Дюпле

Комиссия также осудила ВМС Швеции за «явное отсутствие тактического руководства и вмешательства командования», что послужило «причиной многочисленных слухов и спекулятивных гипотез». К примеру, взбудораженное общество считало, «что некоторые из этих нарушений были совершены лодками НАТО с молчаливого согласия шведских ВМС, и что верховное командование умышленно позволяло лодкам нарушать шведские территориальные воды, и что лодки отпускались с молчаливого согласия правительства, и т.д.».

Комиссия Экеуса отвергла обвинения как в адрес бывшего Советского Союза, так и в адрес НАТО: «Расследование не нашло никаких фактических оснований для подобных слухов. Имеющийся на сегодня подтверждающий материал не представляется убедительным для признания Советского Союза ответственным за нарушения. Председатель комиссии Свен Андерссон и члены комиссии вынесли скорее политическое, чем объективное суждение. Они посчитали это необходимым, несмотря на подтверждающий материал». Потом комиссия Экеуса сделала добавление: «Это относится и к решению правительства подтвердить суждение комиссии, хотя, в свете превалирующей политической ситуации, критиковать данное действие кажется безосновательным». Комиссия Экеуса признала, что шведский дипломатический протест Советскому Союзу не был подкреплен твердым фактическим материалом; она также отвергла слухи о причастности НАГО к нарушениям. Национальная принадлежность нарушителей становилась все более загадочной.

В сентябре 2002 г. Рольф Экеус, председатель последней по времени шведской комиссии по расследованию инцидентов с подводными лодками, беседовал с Войцехом Ярузельским, бывшим президентом, бывшим премьер-министром, бывшим министром обороны и бывшим главнокомандующим вооруженных сил Польши. Генерал Ярузельский рассказал, что Швеция никогда не являлась целью для Варшавского договора:

«Начиная с 1965 г., я присутствовал на каждом совещании Варшавского договора, и вопрос о Швеции как таковой ни разу не поднимался. Я несколько раз говорил с Гречко и Устиновым про Скандинавию и Скандинавские страны. Относительно Финляндии, они были убеждены, что она сохранит свою нынешнюю позицию. Норвегия представляла интерес только из-за своей береговой линии, служившей базой для флота и авиации НАТО. Но, насколько я понимаю, наступательных действий против Норвегии не планировалось. Их было бы трудно осуществить. В случае успеха наступления на западе континента вопрос с Норвегией решался сам собой. О Швеции всегда говорили с уважением, учитывая современную оборону и стабильную экономику Швеции. Швеция не изменит свою теперешнюю позицию из-за боязни быть втянутой в конфликт. Советский Союз был заинтересован в сохранении шведского нейтралитета, поэтому советские маршалы не видели никаких причин, которые могли бы дать основания для вмешательства. Была, правда, озабоченность относительно такого развития ситуации, когда НАТО входит в Швецию, возможно, не напрямую, а для создания фронта в тылу.

Что касается Швеции и Скандинавии, Скандинавских стран, то мы, в Польше, не были посвящены в советские планы, которые простирались шире, чем совместные планы Варшавского договора. Для нас было очевидно, что Советский Союз, как единственная страна Варшавского договора, обладающая ядерным оружием, что давало ему особые привилегии, планировал какие-то вещи и держал это за семью замками. Мы были посвящены в общее содержание, но не знали составляющих этих планов. То, что у нас было, так это собственное планирование, и, если говорить о Скандинавских странах, то оно фокусировалось на Дании, поскольку она была членом НАТО, и на высадке на Зееланд. Ресурсы, которыми мы обладали, давали нам мало возможностей для реализации подобных планов, но идея была такова, что мы должны были продемонстрировать нашу мощь. Поблизости от Швеции находится Борнхольм, который, возможно, и подлежал захвату, но в отдаленном будущем, не в первые дни начала войны. Сама по себе Ютландия представляла интерес не как цель, а как вариант обеспечения северного фланга. Эрезунд интересовал нас, Каттегат тоже. Там выполнялись разведывательные задачи, но наш флот был мал».

Когда ему задали вопрос относительно вторжений подводных лодок, генерал Ярузельский заявил, что ничего об этом не знает: «Как Советский Союз, так и Польша заявляли, что они не имеют к этому никакого отношения. У меня нет никаких оснований что-то скрывать сейчас... Какие цели могли преследовать подобные операции? Может быть, проверить реакцию шведских ВМС или исследовать какие-то участки моря. Это могло случиться и как навигационная ошибка... Сверхмалые подводные лодки? В этом случае они были тем, что русские держали от нас в секрете».

На самом деле, крупных сверхмалых подводных лодок, отвечающих описаниям шведов, в составе советского Балтийского флота в период 1980—1988 гг., когда было больше всего нарушений, насколько известно, не имелось.

Малые подводные лодки «Проект 865» «Пиранья» (по классификации НАТО — «Лосось») появились гораздо позже. Из двенадцати первоначально запланированных лодок было построено только две, МС-520 и МС-521, которые были спущены на воду в 1986 г. и 1990 г., соответственно. Лодки «Пиранья» были малыми подводными лодками (длина 28,2 м, ширина 4,8 м, и высота 5,1 м), которые идеально подходили для действий в Шведском архипелаге. Они несли на борту пловцов, которые должны были выполнять специальные задания, в том числе и саботаж. Титановый корпус лодок делал их невосприимчивыми к магнитным минам. Обе подводных лодки первоначально находились в Лиепае и были окрашены бело-красным для маскировки их истинного назначения. От любопытных глаз и спутников их прятали в бетонном туннеле. С развалом Советского Союза лодки перебазировали в Кронштадт; в 1995—1997 гг. они опять входили в состав флота и в конце концов были выведены из боевого состава и отданы на слом. Сверхмалые подводные лодки, о которых знают на Западе, состояли на вооружении совершенно секретных тогда подразделений «Краб» Северного и Тихоокеанского флотов, но они начали службу после 1983 г. В НАТО эти лодки получили названия «Икс-рей», «Палтус» и «Юниформ», причем первые два класса этих лодок действовали с больших подводных лодок-носителей. На Западе нет ни одного сообщения о том, что какая-то из сверхмалых лодок этих классов была когда-либо развернута где-то рядом с Балтийским морем. Если у сверхмалых подводных лодок и были когда-то еще более мелкие предшественники, действовавшие до 1983 г., то их секрет выдержал скрупулезное наблюдение, которое американские спутники осуществляли за советскими портами, и волну опрометчивых поступков, которая последовала за развалом Советского Союза.

Если кто-то даже и думал, что какие-то нарушения были действительно умышленно совершены Советским Союзом и его элитными подразделениями спецназа, то подобные предположения были далеко от удовлетворительных в случае со шведским «перископным синдромом».

На деле после 1982 г. граждане Швеции перестали характеризовать эти нарушения как «советские». Говоря о следах, обнаруженных на морском дне во время инцидента в Харсфьярдене, адмирал И. Иванов, бывший офицер советской контрразведки, проходивший службу на Северном, Тихоокеанском и Балтийском флотах, просто отметил, что советский ВМФ находил подобные следы на дне моря в районе главной ВМБ БФ в Балтийске, на Балтийском море, и в Феодосии, на Черном море. Но, в таком случае, кто еще мог быть потенциальным нарушителем?