Книга Охота на рыжего дьявола - Давид Шраер-Петров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На период между этими событиями пришлась варварская атака (11 сентября 2001 года) террористов Al-Qaeda на Международный Торговый Центр в Нью-Йорке.
И снова в газетах появляется имя президента PBГ — Роберта Урсиоли!
Первая страница номера «The Providence Sunday Journal» за 1 января 2006 года открывалась ошеломляющей статьей:
«Urciuoli kept his job despite his expenses». Вот цитата из статьи: «An outside lawyer told the board of the Roger Williams Medical Center that its CEO, Robert A. Urciuoli, had billed the hospital for golf trips, family dinners and stays in luxury hotels»[21].
To есть, по-русски говоря, использовал служебное положение в корыстных целях. К этому времени Урсиоли был уволен из госпиталя, и против него было возбуждено уголовное дело, которое усугублялось еще и тем, что сенатор штата Род Айлэнд Джон А. Селона (John A. Celona) был консультантом РВГ (и получал зарплату) за советы, связанные с финансовыми операциями, руководимыми Урсиоли. В результате судебного процесса, закончившегося к февралю 2006 года, бывший президент РВГ был осужден на три года тюремного заключения («The Providence Journal», February 1, 2007).
Я встретился с Урсиоли в последний раз осенью 2006 года на приеме в фешенебельном Вестин (Westin) отеле в центре Провиденса. Прием был в честь новой заведующей отделением радиационной терапии рака, живой энергичной дамы с какой-то магической примесью славянской крови. Урсиоли был болезненно возбужден, напоминая Федю Протасова из пьесы Л. Толстого «Живой труп». Он открыл вечер яркой речью, пересыпанной шутками, принятыми в подобных случаях. На пути к бару мы столкнулись. Президент заметил на мне новый пиджак из светло-коричневой верблюжьей шерсти и воскликнул: «Отличный пиджак!» «Хотите, поменяемся?!» Он посмотрел на меня потускневшими глазами: «Со мной никто уже не поменяется».
Последний Раковый Совет
Президент отбывал срок тюремного заключения.
Госпиталь готовился к празднованию, посвященному присвоению моему шефу — доктору Ванебо, именного звания почетного хирурга-онколога (endowed chair), а я продолжал эксперименты по лечению рака поджелудочной железы у мышей комбинациями церамида с противораковыми химиотерапевтическими препаратами.
Церамиды — это жироподобные вещества, которые оказывают выраженный эффект на процессы деления и дифференциации клеток, в том числе, раковых клеток. Наиболее выраженным оказывалась стимуляция церамидами запрограммированной в геноме раковых клеток смерти — апоптоза. Апоптоз вызывало и другое химико-органическое соединение — таксол (паклитаксел), но воздействуя на клетку другим путем. Таксол взаимодействует с тубулином — белком раковой клетки, который образует микротрубочки, участвующие в процессе клеточного деления. Церамид получают из головного мозга коров, богатого жирами. Таксол — из коры тихоокеанского тиссового дерева, а с некоторых пор — синтетически. Церамид в клинической практике, в частности при лечении рака, не употребляется. Таксол (паклитаксел) используется при лечении рака яичников, молочной железы, легких и меланомы.
Экспериментальный рак поджелудочной железы воспроизводили введением под кожу бедра иммунодефицитных лабораторных мышей 2 миллиардов раковых клеток. Культура человеческого рака поджелудочной железы выращивалась предварительно в пластиковых фляшках с питательной средой. Лечение комбинациями церамида и таксола начинали через 10 дней, когда объем опухолей достигает 1–2 см³, и продолжали в течение месяца. Каждую неделю мы проводили измерения веса тела и объема опухоли у мышей, леченных комбинациями церамида и таксола, и контрольных животных, которых лечили каждым препаратом в отдельности или не лечили совсем. Оказалось, что комбинированная химиотерапия была особенно эффективна в течение начального периода развития рака поджелудочной железы, значительно тормозя развитие экспериментальных опухолей и удлиняя (по сравнению с контролями) жизнь подопытных животных. В дальнейшем были выполнены эксперименты по комбинированию церамида с доксорубицином, оксалиплатиной, гемцитабином и эрбитуксом.
Итак, «Король умер. Да здравствует король!» В госпитале вместо Урсиоли, давнишнего недоброжелателя доктора Ванебо, появился новый президент. Несколько прежних лабораторий закрылось и тотчас появились новые. Казалось, положение в госпитале доктора Ванебо с его всемирным авторитетом виртуозного хирурга-онколога незыблемо, и наше с ним научное содружество будет длиться вечно. Конечно, я не мог забыть катастрофы, которую потерпел доктор Ванебо в 1999 году, потеряв не только гранты, но и финансовую поддержку бывшего президента госпиталя в научной работе. Но теперь пришли иные времена. Авторитет доктора Ванебо намного упрочился в госпитале, во всяком случае, внешне выглядело так. Это подтверждалось решением администрации учредить почетную награду его имени и присваивать ее в дальнейшем лучшим хирургам РВГ. Первым обладателем почетной награды должен был стать сам доктор Ванебо. Мне, правда, с самого начала показалось, что в этом заключена скрытая ирония. К счастью или несчастью, я никогда не вникал во внутриучрежденческую политику, предпочитая не отрывать своего времени от самых дорогих для меня составляющих жизни: семьи, науки и литературы. Так что я упустил или не придал значения каким-то, как оказалось, первостепенным акциям госпиталя в отношении Ванебо и самого Ванебо в связи с его будущим положением в госпитале. А подготовка торжества в честь утверждения почетного звания моему шефу шла «на всех парах».
Наступил день торжества 26 августа 2006 года. Мы с Милой, коллега-патолог из нашего госпиталя и его жена-музыкантша отправились в Ньюпорт, где в громадном отеле «Хайят», раскинувшемся на берегу океана, сверкала огнями сказочная иллюминация и гремела бравурная музыка. Это была GALA BY THE SEA, особый род торжества, приуроченного к очень важным событиям. Когда мы проезжали мимо Бристоля, где была усадьба доктора Ванебо, мой коллега спросил: «Ты читал сегодняшнюю газету?» «Просматривал. А что? Никак не вылезти нашим из Ирака!» «Ты в местные новости заглядывал?» «Честно говоря, нет. Опять что-нибудь про наш госпиталь?» «Косвенно, да. Но, главным образом, про Ванебо». «Поздравления с почетным званием?» «Несколько иное», — ответил мой коллега и, обернувшись, показал на газету «Провиденс Джорнал», которая лежала рядом со мной на заднем сидении его тойоты двадцатилетнего стажа, которую из уважения к хозяину знакомые называли антик. В разделе местных новостей было помещено объявление с портретом нашего юбиляра. Правда, про юбилей не было сказано ни слова. Словно нынешнее торжество и газетное объявление относились к разным людям. В объявлении сообщалось:
«А ты говоришь, не знал. Конспиратор!» Что я мог ему ответить? Опять проторчал над своими экспериментами, строя на компьютере графики роста раковых клеток в питательной среде с добавленными химиотерапевтическими соединениями и их комбинациями. Что мог ему ответить я — вечный каторжник душных и пропахших мышиными экскрементами вивариев, где одна награда: увидеть надежду в торможении роста раковых опухолей? Надежду на то, что клиницисты экстраполируют результаты моих экспериментов на схемы лечения рака у больных? Сам виноват, что, приехав в Америку, не сдал экзамены на врача. Вел бы больных, а в свободное от клиники время ставил эксперименты!
