Книга Дом глав родов Дюны - Фрэнк Герберт

— Итак, ты хочешь сделать это для поддержания морали! — сейчас Беллонда приняла бы любое объяснение.

Одрейд улыбнулась Шиане. «Малышка моя, умница!»

Шиана не только перестала поддразнивать Беллонду, но и принялась поддерживать ее достоинство, когда только это было возможно. Белл, конечно же, знала это, но у нее оставался неизбежный вопрос Бене Джессерит: «Почему?»

Почувствовав это подозрение, Шиана сказала:

— На самом деле мы спорим о Майлсе и Дункане.

А меня, например, уже тошнит от этого.

— Если бы я хотя бы знала, что ты делаешь на самом деле. Дар! — сказала Беллонда.

— У энергии свой узор, Белл!

— Что ты имеешь в виду? — Беллонда была совершенно растеряна.

— Они найдут нас, Белл. И я знаю как.

Беллонда буквально утратила дар слова.

— Мы — рабы наших привычек, — сказала Одрейд, — Рабы той энергии, которую производим сами. Могут ли рабы остановиться? Белл, ты знаешь эту проблему не хуже, чем я.

На этот раз Беллонда не возражала.

Одрейд смотрела на нее.

Гордыня — вот что видела Одрейд, когда смотрела на своих Сестер и их обители. Достоинство было всего лишь маской. Не было истинного смирения. Его место занимало внешняя уступчивость, действительная линия поведения Бене Джессерит, которая в обществе, сознающем угрожающую ему опасность, выглядела суровым предупреждением.

Шиана была растеряна:

— Привычки?

— Привычки всегда преследуют тебя. То «я», которое ты сама создаешь, неотступно с тобой. Это призрак, который бродит вокруг, ища твоей плоти, желая обладать тобой. Мы зависимы от того «я», которое создаем сами. Мы — рабы того, что делаем сами. Мы зависим от Чтимых Матр так же, как и они от нас!

— Снова твой проклятый романтизм! — сказала Беллонда.

— Да, я — романтик… настолько же, насколько романтиком был Тиран. Он сделал себя чувствительным к застывшей схеме своего создания. Я же чувствую ловушку.

«Но как же близок охотник и как глубока пропасть…»

Беллонда не была обескуражена ответом:

— Ты сказала, что знаешь — они найдут нас.

— Им стоит только узнать в нас их собственные привычки, и они… Да?

Вошла послушница-курьер — появилась из коридора за спиной Беллонды.

— Преподобная Мать, Почтенная Мать Дортуйла. Мать Финтил привезла ее на посадочную площадку, и в течение часа они будут здесь.

— Отведите ее в мою рабочую комнату! — Одрейд посмотрела на Беллонду, взгляд ее казался почти диким. — Она что-то говорила?

— Мать Дортьюла больна, — сказала послушница.

«Больна? Самое неправдоподобное, что можно сказать о Почтенной Матери».

— Не торопись с суждениями.

Это было сказано Беллондой-Ментатом, Беллондой, бывшей врагом романтизма и бурной фантазии.

— Пусть сюда поднимется Там в качестве наблюдателя, — распорядилась Одрейд.

Дортуйла вошла, опираясь на трость. Финтил и Сгрегги помогали ей. Но взгляд Дортьюлы был тверд, вокруг она смотрела оценивающе. Капюшон был отброшен на плечи; волосы ее были темно-каштановыми, цвета старого черного дерева, а в голосе ее, когда она заговорила, чувствовалась глубокая усталость:

— Я сделала все, как вы приказали. Преподобная Мать.

Когда Финтил и Стрегги покинули комнату, Дортьюла без приглашения опустилась на стул рядом с Беллондой, бросила быстрый взгляд на Шиану и Тамалан, сидевших по левую руку от нее, потом тяжело посмотрела на Одрейд:

— Они встретятся с вами на Перекрестке. Они думают, что выбор места был сделан ими самими, и ваша Королева-Паучиха тоже там!

— Как скоро? — спросила Шиана.

— Они хотят назначить встречу примерно через сто Стандартных дней, считая с сегодняшнего дня. Я могу назвать более точный срок, если нужно.

— Почему так долго? — спросила Одрейд.

— По моему мнению? Они хотят использовать время для того, чтобы увеличить военный потенциал Перекрестка.

— Каковы гарантии? — Тамалан, как всегда, была немногословна.

— Дортуйла, что с тобой произошло? — Одрейд была потрясена слабостью тела, столь очевидной в сидящей перед ней женщине.

— Они применили ко мне жесткие методы. Но это неважно. Важны только приготовления. Насколько им можно верить, они обещают безопасность на планете и за ее пределами. Не верьте этому. Вам позволено иметь небольшой эскорт слуг, не более пяти. Нужно принять во внимание, что они убьют всех, кто будет сопровождать вас, хотя… быть может, я объяснила им, что это ошибка.

— Они ожидают, что я привезу им капитуляцию Бене Джессерит? — никогда еще голос Одрейд не звучал так холодно. Слова Дортуйлы бросали новый свет на трагедию.

— Таков был подтекст.

— Сестры, которые были с тобой?.. — спросила Шиана.

Дортуйла коснулась рукой лба — обычный жест Сестер:

— Они все здесь. Мы согласны, что Чтимые Матры должны быть наказаны.

— Мертвы? — с трудом выдавила Одрейд, почти не разжимая губ.

— Они таким образом попытались заставить меня вступить в их ряды. «Видишь? Мы убьем еще одну, если ты не согласишься». Я сказала им, чтобы они убили нас всех и покончили с этим, и расстались с мыслью о встрече с Преподобной Матерью. Они не приняли этого, пока не был убит последний заложник.

— Ты разделила их память? — спросила Тамалан. Да, с приближением смерти это стало все больше занимать Там.

— Пытаясь убедить себя, что они мертвы. В конце концов, почему бы вам не знать всего? Эти женщины просто гротескны! Они держат в клетках Футаров. Тела моих Сестер были брошены в клетки, и Футары их сожрали. Паучья Королева — какое верное прозвище — заставила меня смотреть на это.

— Отвратительно! — сказала Беллонда.

Дортьюла вздохнула:

— Они, разумеется, не знали, что в моей Иной Памяти есть картины и пострашнее.

— Они пытались воздействовать на твои чувства — использовать твою чувствительность, — заметила Одрейд. — Как глупо. Они были удивлены, когда не получили от тебя той реакции, которой ждали?

— Я бы сказала, опечалены. Думаю, они уже видели ту же реакцию от других. Я сказала им, что этот способ получения удобрений не хуже других. Похоже, это их разозлило.

— Каннибализм, — пробормотала Тамалан.

— Так только кажется, — ответила Дортуйла, — Футары определенно не люди. Просто прирученные дикие звери.

— И никаких Управляющих? — спросила Одрейд.

— Я ни одного не видела. Футары говорили. Они сказали: «Есть!» — прежде, чем начали есть, а еще кричали Чтимым Матрам: «Вы голодные?» И прочее такое. Важнее то, что произошло после того, как они поели…