Книга Елена Образцова. Голос и судьба - Алексей Парин

Два дня без тебя — бездна! Без голоса твоего — грусть! Пускай будет так, пусть!

* * *

О Боже, как ты хороша, помолодевшая душа!

* * *

Хочу я с тобой оказаться в снегу, Хочу я тебе согревать ладошки, Валяться по снегу в любовном бреду, А после нажарить в углях картошки. И сесть у камина, согреть тебя И выпить с тобою на счастье вина.

* * *

Хочу тебя околдовать Любовию своею нежной, Хочу тебя расцеловать И страстью не обжечь безбрежной.

Я в пение свое тебя зову, Тебя я впитываю телом. Я целый день пою и пью Твою любовь так, между делом.

И, опьяненная тобой, Тебя хватила через край, И, осужденная толпой, Теперь не попаду я в рай.

Я — грешница великая, Настолько многоликая, Что ты совсем запутался, В меня совсем закутался.

* * *

Млечный путь — как Райский сад, Так манит к себе и тянет. Звездный яркий маскарад, Никого он не обманет.

* * *

Меж звездами я лечу, Улыбаюсь, трепещу. Нет земного притяженья. Сердца слышу утишенье.

Я была там до утра, Вся сиянием полна, Вся пронизана звездами. Свет какой, смотри, над нами!

Звезд энергию несу. Я на сцену выхожу. Заливаю светом вас, Тысячи счастливых глаз.

А еще я слышу звуки От природы, полной муки, Эти муки вам отдам, Вам отдам я эти муки, Эти сцепленные руки, Эти руки-кандалы. Мук любовных все рабы!

А еще я слышу ветры И кипящие моря. Пролетаю километры, Сама страстию горя.

Слышу, вижу я пожары, Войны, бойни и кошмары, Все беру я в голос свой — И зверей щемящий вой.

Всё вбираю я в себя. Сердце — полное огня. Голос полнится тоскою, Голос полнится мольбою.

Возношу мольбы к Богам, К этим дальним берегам, Где не ропщут, не страдают, Где лишь страх обуревает,

Где забыли про любовь, Где обманутые вновь, Там, где гибнут старики, Покидают кишлаки,

Где не думают о детях, Где лишь деньги на примете, Изгоняют из домов И детей и бедных вдов.

* * *

Шепот тихого ветра. Из прошлого белая гетра. И старенький папин пиджак, И надпись на нем — Жак, И лайковая перчатка, И перстень старинный — печатка, И чье-то пенсне золотое. И вспомнилось все прожитое. Листаю жизни страницы, Летят они, словно птицы, Но птицы жизни не вернутся, Печалию лишь обернутся. Ну, а на эту чудо-трость На памяти и места не нашлось. Не знаю, вещи чьи лежат, Лишь только пальчики дрожат. Как странно, вещи все живут. Наверное, хозяев своих ждут. А их давно в помине нет. И уж никто не даст ответ, Кому они принадлежат. И пальцы потому дрожат.

* * *

Тоска по дому. Токио

Ужели Боже счастье даст Ногою голой встать на наст И тело жаркое бросить в снеги, И ощутить разлитие неги, Ноздрями в себя втянуть мороз, И счастье ощутить до слез. А после броситься в баню И громко крикнуть Аню, Чтоб привела ко мне собак, И чтобы пива целый бак! А после с медом чай попить, И в этакой нирване быть, И босиком ходить по снегу, И ощутить безумья негу.

* * *

Так хочется вина напиться И вновь влюбиться — Не в мальчишку, а в мужчину, И чтоб был он мне по чину.

* * *

Как грусть глубока, Не объять пока! В одиноких окошках теплится, По земле туманами стелется, И до звезд ей лететь далеко. Поднимает любовь высоко И слезинками-бисером сыплется, И туманами синими зыблется, И сияет алмазами яркими, И пылает очами жаркими, И летит чрез миры вдаль. Не постигнуть ее печаль! И в последнем листе плачет. На арабском коне скачет И в ступне на песке пропадает, И к ладошке твоей припадает, И струится песком сыпучим, И на тоненьких ножках паучьих Приползает к тебе домой, И гоняет ее домовой: Не поймет, что тоска-любовь Приходить будет вновь и вновь.

* * *

Небо, отраженное в незабудках маленьких, Солнце, раскаленное в розах аленьких. Незабудки нежностью полны, Розы страстью спалены. И в одном саду цветут, Жизнью разною живут.

* * *

Как любила тебя на спектаклях. Ты лежал на диване в антрактах В черном фраке и в белой рубашке, Вспоминая цветы-ромашки…

* * *

Ушла в музыку! Канал узок как! Мириады созвучий, Один другого певучей. А есть такие больные аккорды — Не могут выдержать клавикорды, И маются бедные уши, Испуганы светлые души. И музыка есть атональная — Криминальная. А вот и Вагнер бесконечный, И жемчуга Моцарта вечные, И мощная волна органа, H-moll-ной мессы Себастьяна, Шопена нежные прикосновения, И Листа дивные мгновения. Я этой музыке отдамся — И терпкого и бархатного Брамса. А вот изысканный, больной, Мой дивный Малер дорогой…

* * *