Книга Девять дней Дюнкерка - Дэвид Дивайн

«Я полагаю, что цель нашей войны можно наложить проще: коммунизм должен быть уничтожен».

Под этим Гроу явно подразумевает уничтожение всех стран, сопротивляющихся американскому диктату, с тем чтобы затем превратить в колонию не только Германию, но и Англию, Францию и другие европейские страны, на которые уже сейчас накинута петля плана Маршалла и Североатлантического пакта.

Как видно из замечаний Гроу в его дневнике от 27 марта 1951 года, он отстаивает мысль об открытии «военных действий в этом году с использованием всех приемов ведения войны».

Планы Гроу, изложенные им в своем докладе, идут далеко:

«Рано или поздно мы должны проникнуть на главную арену военных действий и сковать тихоокеанское побережье атаками с воздуха и с моря».

В дневнике Гроу записаны также предложения и рекомендации, сделанные другими представителями американской разведки на франкфуртском совещании. Гроу дает следующую оценку этим докладам:

«Суть этих докладов сводится к тому, что Вашингтон должен лучше работать и Главное управление армейской разведки должно усилить нашу деятельность в области секретного шпионажа».

Не удивительно поэтому, что на франкфуртском совещании именно Гроу был назначен председателем «Комитета по особо важным вопросам». Из схемы, которую начертил Гроу, видно, что именно подразумевали организаторы совещания под этими «особо важными вопросами». Один из подкомитетов, например, занимался вопросами применения атомного, химического и бактериологического оружия. Другой подкомитет носил красноречивое название: «Комитет уязвимых мест». Функции этого подкомитета состояли в том, чтобы определять объекты для подрывных действий.

Из дневника Гроу мы видим, что представляет собой этот человек, приказы которого выполнял британский дипломатический представитель в Москве – Поуп.

Перелистаем дальше дневник Гроу и посмотрим, каковы его дальнейшие планы. В его собственном изложении они выглядят так:

«Новая проблема заключается в том, что мы должны делать, чтобы заполнить пустоту, которая образуется после уничтожения советского режима. Новое руководство не может быть образовано импровизированным способом, оно должно быть создано заранее».

Гроу и его хозяева мечтают о марионеточном правительстве, составленном из людей, находящихся у них на иждивении и ненавистных советскому народу.

Каким образом должна быть достигнута эта чудовищная цель свержения всех демократических режимов и установления диктатуры Уолл-стрита во всем мире? «Всеми средствами, – заявляет Гроу, – необходимо нанести удар ниже пояса. Эта война не может вестись по правилам маркиза Куинсберри».

Важное место в американских планах развязывания новой войны и свержения демократических режимов отведено секретной службе:

«Наши разведывательные органы должны стараться постоянно выискивать и сообщать как достижения, так и слабые стороны противника. Мы должны использовать все средства, чтобы подорвать доверие и преданность советских людей к своему строю. Мы должны заставить их потерять веру в коммунистическое руководство».

Гроу рекомендует даже, как это делать:

«Любыми способами отравлять сознание людей».

Я не думаю, что подобные выдержки нуждаются в комментариях. В обычном здравомыслящем обществе всякий пропагандирующий подобные взгляды был бы облачен в смирительную рубашку и заключен в такое место, где он не мог бы наносить вред обществу. Но в обществе трумэнов и ачесонов, черчиллей и моррисонов, эйзенхауэров и монтгомери таким, как Гроу, предоставляют ответственные официальные посты, занимая которые они смогли бы использовать любые средства, чтобы вовлечь человечество в Третью мировую войну.

Пусть мои британские читатели задумаются над вышеприведенными записями, многие из которых были оглашены на официальном совещании официальным лицом. Можно ли спокойно спать, когда рядом с тобой разбойник заносит нож над твоим соседом? Можно ли в данном случае руководствоваться мыслями «авось меня минует»? А не вернее ли предположить, что разбойник, оставаясь верен своей натуре, попытается укокошить заодно и тебя самого, ибо это увеличит его добычу?

Разве так легко завоеван мир, чтобы отдать его и нашу судьбу в руки авантюристов, подобных Черчиллю и покойному Форрестолу? Думаю, нет. Народы мира с каждым днем все больше и больше сознают, что дело сохранения мира – это их дело. Даже Гроу, ослепленный жаждой войны и разрушений, не может отрицать этого.

Как бы ожесточенно ни сопротивлялись Гроу и ему подобные, они все чаще и чаще оказываются вынужденными признать свое бессилие в борьбе против воли народов.

Полный злобы к единству советского народа, преданного своему правительству, Гроу, однако, вынужден признать в своем дневнике:

«Мы не должны думать, что русский народ ненавидит свое правительство. Он будет поддерживать его».

Далее он пишет в бессильной злобе:

«Мы не должны впадать в заблуждение и думать, что русские живут в нужде. Уровень жизни русского народа растет».

Но русские – не единственный источник неприятностей для маньяков.

5 февраля 1951 года Гроу сделал следующую запись в своем дневнике:

«Европейцы нерешительны. Английские бизнесмены опасаются потерять Гонконг. Французы уклоняются».

Да, даже участники Атлантического пакта не решаются отважиться на войну, так как их же народы – не за них. Беседы Гроу с простыми людьми не приносят ему утешения. Находясь в Западной Германии, он отмечает:

«4 июля 1951 года.

Возвращаясь обратно через деревню, я остановился поговорить с лавочником, который дал мне понять, что он не любит американцев».

И далее:

«Я возвратился очень расстроенный, так как опасаюсь, что очень многие немцы разделяют его мнение».

Это хороший признак, когда Гроу расстроен.

Народы мира не должны выпускать из поля зрения поджигателей войны. Они должны быть бдительны и непоколебимы в защите своих самых драгоценных сокровищ – мира и свободы.

Глава седьмая
Что сулит нам будущее?

Лето 1951 года было исключительное.

Солнечное небо, праздничные толпы юношей и девушек, съезжавшихся на праздник мира – фестиваль молодежи, – все это вселяет в мою душу горячую надежду, что новая ужасная война, вопреки стараниям многих безумных политиканов, не обрушится на Европу.

Я смотрю на берлинских ребятишек, играющих на улицах, и вспоминаю английских ребят, таких же голубоглазых и задорных. Я вспоминаю Ливерпуль с его широко раскинутой гаванью. Вспоминаю Лондон, окутанный легкой дымкой туманов.

И этим летом я, больше чем когда бы то ни было, верю, что английских ребят не постигнет судьба корейских детей, что реактивные снаряды не упадут на ливерпульские доки и старинные здания Лондона.