Книга Московский Джокер - Александр Морозов

– Как? Вы пришли к нему первый раз в жизни? И сразу получили такое влияние? А, понятно, вы, наверное, знали, что ваша метка его заинтересует?

– Мог только предполагать. Просто мне надо было встретиться с Круглым и обсудить с ним некоторые проблемы. Как я мог убедить его это сделать?

– Чем-то заинтересовать?

– Совершенно верно.

– Что именно вас интересует?

– Вы говорили, что после осмотра трупа у вас возникли некоторые соображения. Вот и изложите их мне.

– Характер травм показывает, что этот человек, можно сказать, перед самой смертью стал объектом ритуала.

– Инициация?

– Да. Магический обряд посвящения.

– Но его посвятили в покойники, не забывайте. Что-то здесь не стыкуется.

– Может быть, случайность? Мы знаем, что при инициации применяются определенные клеймения тела, такие, как обрезание и шрамы. И нередко посвящения носят откровенно жестокий характер.

– Но ведь степень жестокости контролируется?

– Как я понимаю, да. Должна контролироваться.

– Тогда что же? Что произошло именно с этим человеком? Его обманули? Или убили случайно?

– Надо бы еще раз осмотреть труп. В первый раз все мое внимание было направлено на метку. И я не придал этому должного значения.

– Чему?

– Его печени. Да, теперь я вспоминаю совершенно определенно, что этот участок тела выглядел неестественно. Он был вздут…

– Не болтайте вздор. Этот человек много лет пил, как вакуумный насос. Его дозам и темпу их поглощения изумлялись алкоголики и психостеники. Так что не пытайтесь продать мне тут очевидное за невероятное.

– Нет. Я говорю не о вздутии печени как предвестнике цирроза. Хотя и это, разумеется, у клиента присутствует в лучшем, а точнее сказать, в классическим виде.

– Тогда что же?

– В некоторых видах единоборств есть прием «смертельное касание». Если во время поединка специальным образом мгновенно коснуться печени, то это в несколько часов вызовет полное ее разрушение с неизбежным в этом случае летальным исходом.

– Через несколько часов? А точнее?

– Время смерти, или время оставшейся жизни, это уж как поглядеть, зависит от степени касания. Всего насчитывается, если я не ошибаюсь, семь степеней. Опытный мастер, владеющий всеми семью, может, следовательно, вызвать смерть человека в довольно широкой временной шкале: от нескольких секунд до нескольких часов.

– Значит, какова наиболее вероятная картина смерти этого человека? При неожиданном нападении он мог постоять за себя?

– О, в высшей степени. Неожиданно напавшие часто превращались при этом в неожиданно отваливших.

– Я так и думал. Мускулатура у него развита превосходно. Говорите все, что вы можете предположить по этому поводу.

– Если он был опытным и сильным бойцом, значит, к нему подобрались обманом. Его могли, например, уговорить принять участие в обряде инициации и заранее предупредить о болезненности и даже жестокости некоторых процедур. А уже потом, в разгар обряда, так сказать, когда кровь уже лилась рекой, провести смертельное касание необходимого градуса.

– Вы хотите сказать, что, если убийца владел этим приемом в совершенстве, то он мог нанести касание, вызывающее смерть или почти мгновенно, или только через несколько часов?

– Да. Я хотел сказать именно это.

Алекс покинул антрополога и зашел во вторую комнату в момент, когда Круглый закончил отдавать очередные указания по телефону.

– От твоих отвалили, – доложил с ухмылкой Круглый. – У моих же по извилине на ствол. Я, признаться, побаивался, что кое-кто из моих самостийничать полезет. Сам понимаешь, слух о зеленом лимоне круглый, до любых ушей докатится. Но я им скормил, что лимон утрачен во время перестрелки на Смоляге. Спецназы, мол, и грины или спалили, или укарманили. Ничего, съели.

– Поверили? Это точно?

– Я же говорю, уже отвалили. Ладно. Проехали. Что теперь будем делать?

– Я знал этого человека. Он был мой друг. У нас были общие знакомые: мужчины, женщины, общая компания, понимаете?

– А чего ж тут не понять? Его звали Мартином Марло. Я сам с ним не пил, но видел его в первый раз лет пятнадцать назад. Помнишь историю со сбитым южнокорейским «Боингом»? И, что самое интересное, никто не мог тогда понять, зачем пилот углубился на нашу территорию? И не реагировал на предупреждения. И пилот понимал, что дело пахнет керосином. И у наших очко играло: столько людей разом рыбам на прокорм пустить! С Москвой непрерывную связь держали. И все-таки жахнули. Как будто и те, и другие чумы нюхнули.

– Вы там в первый раз Марло и увидели?

– В первый и, как выяснилось, при его жизни в последний. Он прилетал тогда из Москвы, пробовал осуществить погружение в районе падения самолета. Надеялся, что ему удастся осмотреть на дне тела пассажиров.

– Зачем?

– Надо полагать, за тем же, зачем мы осматривали сейчас фотографии метки на его теле.

– Он искал?..

– Джокера.

– Меня? Но почему на Востоке?

– Джокер не один. Вероятно, к нему поступили данные, я думаю, что через американцев, что к нам на Дальний Восток собираются закинуть с воздуха Джокера.

– Зачем такая экзотика? Почему бы ему не прибыть к нам через родное «Шереметьево», где пока – слава Создателю! – самолеты не сшибают, как кегли?

– Возможно, те, кто его посылали, рассчитывали именно на его арест. И именно там, на Востоке. В конце концов его, конечно же, притащили бы в Москву. Но иногда очень важно, кто допрашивает первым. А первыми его в случае его благополучного приземления, допросили бы, конечно, местные военные. На том допросе он и мог сообщить им кое-что интересное. Кое-что не для слабонервных.

– Что именно?

– Да ты что? Да разве ж это кто теперь узнает? Сто процентов гарантии, что фрайер не заложит, имеется только тогда, когда он сам не знает, на какое дело он идет.

– А что с тем, который должен был выпрыгнуть с «Боинга»?

– Он и выпрыгнул. Ко мне потом от местных пэвэошников шепот дошел. По цепочке. Он выпрыгнул тогда в последней точке над сушей, когда они уже разворачивались в сторону Японского моря. Прыгнул затяжным, разумеется, чтобы его еще в воздухе не расстреляли. Ну, и получилось у него… шибко затяжным. А в общем, обычная история: поздно раскрылся, не успел полностью погасить скорость. Поехал на спине по сопке, катился, бился по камням. Словом, когда наши поисковики его обнаружили, то уже в виде молодого красивого трупа. Ну, конечно, это все засекретили. Да и о чем там трубить? Испугались одного парашютиста, а скольких угробили?

– Похоже на то, что в центре не могли рисковать, – заметил Алекс. – Они и сами не знали, что могло бы произойти, если бы он заговорил на первом допросе. Да к тому же невозможно было точно рассчитать, к кому он к первому попадет в руки.