Книга Париж.ru - Елена Арсеньева

– Если бы не Фрида... – подсказалаЛера. – Я раньше слышала, что Сорогина сделала писателем какая-то женщина,которая его учила и наставляла, но и представить не могла, что это та самаяФрау, которую я довольно хорошо знала. Конечно, его гибель стала для нее тяжелейшимударом. Ведь он был всем для нее. Наверное, она немного помешалась на этойпочве. С другой стороны, разве нормальный человек может измыслить то, что писалСорогин? Разве нормальный человек может протаскивать это в печать? А заплестиэту интригу с наследством?! Конечно, тут не обошлось без холодного расчета,дело было не только в чувствах. Мы с Мирославом отказываемся от денег в пользуШведова, он потом делится с Мораном и Фридой, причем еще неизвестно, в какихпропорциях! Совершенно все же непонятно, был ли Сорогин целью жизни Фриды иливсего лишь средством для достижения богатства.

– И все же – если бы она... – зябкопередернулся Данила. – Наверное, услышав, как я назвался Шведовым, она намиг и впрямь поверила, будто я – это он. Ты сама говоришь, что он был для неевсем. Вот и рванулась меня защищать. Вернее, его.

Никто не ответил. Фрида, Сорогин... В ихфигурах было столько черного, мрачного, пугающего, что испытывать к нимблагодарность было трудно.

– А мэтру Морану теперь не скоро удастсявыпутаться, – вздохнула Николь, нарушив это похоронное молчание. –Жаль его, честное слово, ну зачем он связался с этими двумя дураками!

– Счастье, что они такие дураки, –ухмыльнулся Жерар. – Будь его подручные поумней, давно уже уговорили быслабовольного Себастьена покончить с несговорчивым Дени и выдать за Шведовадругое подставное лицо.

Данила бросил на своего спасителя косойвзгляд. Ишь ты! Вот так, невольно, и выдаются заветные мечты! «Покончить сДени!» А фиг тебе, буржуй! Не дождешься!

– А я одному рад в этой ситуации, –дрожащим от сдерживаемого смеха голосом принялся разрешать неловкую ситуациюМирослав. – Знаете чему? Что исчез Бенуа! Уж больно симпатичен мне былэтот залихватский «гасконец»!

Данила кивнул. У него тоже почему-тоулетучилась злость на Бенуа. И он тоже был рад, что дерзкий усач умудрилсявыскочить в окошко, когда началась вся эта суматоха вокруг стрелявшего Тьерри,и... «больше не знали о нем ничего», как о том неизвестном герое. Вот и хорошо!Вольного тебе полета, «гасконец»! Может статься, тебя еще ждут великие дела?

– Закончилась посадка на рейс 258,вылетающий в Москву, – бесстрастно сообщил динамик.

– Ой! Уже?! – не поверил ушамДанила. – Я побежал? Я побежал!

Прощание прошло в страшной спешке. Как-то всесмешалось: объятия, рукопожатия, поцелуи, напутствия, прослезившаяся Николь,растерянные глаза Леры, улыбка Мирослава... Данила проскочил через первуюполосу таможенного контроля, оглянулся, еще раз помахал, свернул за угол,вскочил на эскалатор.

Перевел дух.

«Ничего, без меня не улетят. Пока то да се...»

Эскалатор полз, полз, полз... Даниле надоелождать, он двинулся вперед.

– Дени! Данила! Погодите!

Обернулся с изумлением – Жерар! Несется поэскалатору семимильными шагами, следом еле поспевает аэропортовский полицейскийпри полной форме и даже бронежилете.

– Вы что? Решили лететь со мной? Проситьполитического убежища как узник совести? – не удержался от ехидстваДанила.

– Нет, просто я вам должен кое-чтопередать.

– А зачем полицейский?

– Ну так ведь мы уже на границе, как выне понимаете? Вот он меня и сопровождает через эту самую границу – чтобы яименно не кинулся просить политического убежища в «Аэрофлоте». Но ближе к делу.Вот, возьмите, – Жерар подал Даниле конверт из плотной белой бумаги. –Прочтете в самолете. Здесь... некое деловое предложение. Прощайте, друг мой!

И заспешил обратно, сделав знак полицейскому:мол, следуйте за мной!

Данила повертел конверт в руках. Интересно. Азаклеено-то как, а заклеено... Ладно, прочтет и в самом деле в самолете. Сейчасчего время тратить?

Только добрался до нового досмотра ипаспортного контроля, как на него начали кричать и торопить все, кому не лень:и французы, и наши. Наши особенно усердствовали, причем не только экипаж, но ипассажиры. Такое ощущение, что их на родину бы не пустили, не полети с нимиДанила!

Наконец-то он дошел до своего места, пролез кокошку через толстые колени – мужские и женские. Сел, послушно пристегнулремень.

– Уважаемые пассажиры! Вас приветствуетэкипаж самолета...

Тут Данила вспомнил про конверт и начал егососредоточенно вскрывать.

– Напоминаем, что на нашем самолетезапрещено курить на протяжении всего рейса...

Эт-то что такое?

Чек... Ничего себе! Чек на два миллиона евро!Банк «Бургундия»... На имя Данилы Холмского! От кого? Жерар Филиппофф?!

– А теперь просьба пристегнуть ремни иоставаться так до того времени, когда погаснет световое табло.

Данила машинально пристегнулся, хотя мыслибыли заняты совершенно другим.

Ничего не понятно! Что это за деньги?!

– Проверьте, поднята ли спинка вашегокресла, убран ли столик, опущены ли шторки на иллюминаторе...

Данила снова пошарил в конверте. Ага, воткакая-то записочка. Ну и почерк у этого Жерара! Острый, с наклоном, елеразберешь! Хорошо хоть без «ять» пишет! И без этого, как его... твердогознака...

 

«Дорогой Дени, я считаю своим долгом частичнокомпенсироватьтот ущерб, который вы понесли по вине моего отца. В самом деле,еслибы не его запутанные наследственные дела, вы не перенесли быстолькомучений, не находились бы на краю гибели. Два миллиона евро – та сумма,которую, согласно завещанию Габриэля Филиппофф, должен былполучить АлексисШведов. Считаю только справедливым, если ее получитевы, которому пришлосьстолько страдать из-за имени Шведова. Предъявитеэтот чек – немедленно поприезде – в московском филиалебанка «Бургундия», что находится на Ленинградскомпроспекте,дом восемьдесят, управляющему банком. Его имя Бертран Жезанн. Этомойфинансовый партнер и хороший друг, который в курсе ситуации – я нынче ночьюговорил с ним по телефону. Он немедленно оформит всенеобходимые документы иоткроет для вас счет. Однако Бертран осведомлено непременном условии, толькопри соблюдении которого вы можете распоряжатьсяэтим счетом. Условие таково.Въезд во Францию вам закрыт, мон гарсон...на ближайшие сорок лет как минимум!Ну что же, есть много стран, хорошихи разных, а на этой женщине для вас светклином не сошелся. В отличиеот меня!