Книга Между любовью и любовью - Галина Лавецкая

– Ужасно эгоистично звучит, но не уезжайте от нас, Виктория, – попросил Игорь. – Когда вы здесь, то все сразу становится на свои места. Всем хорошо: и Сереже, и Ире, и мне.

– Не уеду, – пообещала Вика. – Так и буду здесь сидеть, пока меня муж из дома не выгонит. Зачем ему такая жена? Какой от нее толк?

– Да уж, сказал, не подумав. Но тогда хоть приезжайте почаще…

– Приезжайте почаще, живите подольше… – засмеялась Вика. – Вы видите, Игорь, что мне и так здесь как медом намазано, возле Сережи. Кажется, я и девчонок своих так не любила, как его. Или мальчики такие особые существа?

– Да ну, какие там особые! Нет, девчонки лучше. Я бы очень хотел дочку, красивую, как Ирка. Ох, уж я бы ее избаловал! Но дочка – это для нашей Ирочки уже перебор.

– Да уж, сомнительно. Хотя, может, годам к тридцати…

– А может к сорока… – улыбнулся он. – А вы любили своих детей? Вы же молоденькая, как Ирка, были.

– Любила, Игорь. Не особо, что умела, Люба и мама мне во всем помогали. Но я их так любила! Особенно Ирочку. Анечка красотка была и спокойная, ее все обожали, ревновали друг к другу. А Ирочка моя гадким утенком росла, болела все время, я ее с рук не спускала и отойти не могла. Она никого, кроме меня, не признавала. Может быть, это я ее так разбаловала.

– Странно. Вы такая любящая, нежная… Анечка – чудесная, добрая девушка, Нина Сергеевна хоть и строга, но тоже всех вас любит. В кого Ира такая равнодушная?

– А вы любите Ирочку, Игорь? Извините за нескромный вопрос, но может быть, в нем заключен ответ на ваш.

– Даже не знаю, что сказать. Женился по любви, влюблен был страшно, вы же видели… Хотел, чтобы она была счастлива. Но вы правы, я никогда не задумывался, счастлива ли она. Думал, живет, как хочет, все у нее есть, наверно, довольна. Меня больше беспокоило, что она к Сереже равнодушна. А наши с ней отношения… Что вам сказать? Бывают лучше, – он помолчал, потом сказал: – Если вдруг мы расстанемся, обещайте, что не оставите Сережу.

– Что, у вас все так плохо с Ирой? – испугалась Вика.

– Нет, это я так, на всякий случай. Просто буду спокоен, если вы рядом с ними. Обещаете?

– Ну конечно, Игорь. Только не забывайте, что вы Сереже нужны больше, чем я. Знаете, как он выходных ждет? Папа, папа… Так что не пугайте меня.

– Да нет, это так, к слову, не бойтесь.

Игорь с Ирой слетали в Нью-Йорк. Вика поздравила Стаса по телефону. Старалась придать голосу нежности. Странно, но те интонации и слова, которые непроизвольно появлялись, когда она слышала его голос, сейчас подбирались с трудом. Но опыт не подвел, и она сумела сочинить довольно трогательное поздравление. После возвращения Игорь рассказал, что все было красиво, весело, люди собрались приятные и Станислав Михайлович выглядел вполне довольным. Ирочка лишь пожала плечами – так, ничего особенного. Вот если бы папа приехал сюда, она бы устроила настоящий праздник. Обещал прилететь на Новый год, если мама не вернется к этому времени.

– Но ты же не собираешься пока туда, мамуль? Пусть папа сам приедет, нечего тебе мотаться туда-сюда. У меня тоже юбилей намечается, надеюсь, никто не забыл? Хочу что-то грандиозное придумать, чтобы всех вас удивить.

– Удивишь, удивишь, Ириша. Еще четыре месяца впереди, успеешь что-нибудь придумать, ты у нас мастер. Ну, я пошел спать, устал с дороги, а завтра на работу. Спокойной всем ночи.

Он ушел, а Вика спросила:

– А ты не забыла, что юбилей не у тебя одной? Ты с Анечкой говорила на эту тему?

– Да говорила, говорила. Но ты знаешь нашу американку, всегда работа, всегда дела. Вообще-то они, как воспитанные люди, должны теперь приехать к нам. Отдать визит, так сказать.

– Ну, если ты приглашала ее таким ироничным тоном, то ясно, что она сошлется на дела.

– Да нет же, мамуль, я была милой, приветливой и очень всем понравилась, – Ирочка засмеялась. – И Аньку с Дэвидом приглашала, соблюдая все правила этикета, как нас бабуля учила. Аньке не к чему было придраться, я была мисс Дружелюбие. Она обещала, а Дэвид был, по-моему, в полном восторге от этой идеи.

– Эх ты, мисс Дружелюбие! Иди спать, – Вика, улыбаясь, поцеловала дочь.

Тетя Ната умерла в конце ноября. Народу на похоронах было немного, в основном соседи по даче и бывшие коллеги по школе. Но Алик с Томкой приехали. Алик предлагал свою помощь, Вика отказалась. Сейчас всем занимается ритуальная фирма, даже поминками. Покончив с печальными хлопотами, стали думать, что делать с домом. Присматривать за ним в зимнее время некому. Конечно, хорошо бы проводить там два-три месяца летом, как обычно. Но что потом? Нина Сергеевна вздыхала: столько красивых вещей, картин, как все бросить? Залезут, испакостят, ограбят. Ира уговаривала дом продать. Земля в Клязьме дорогая, тридцать соток на полмиллиона потянут… А лето проводить можно за границей, у моря. Игорь каждый сезон снимает дом, а живут только Сережа с Ольгой. Они с Игорем наезжают редко, мама тоже от силы месяц проводит, а бабуля с дедулей так и не выбрались ни разу из-за своей дачи. Продать ее и забыть про все эти хлопоты. Все было разумно, но расставаться с домом жалко. И Вика там выросла, и девочки. Нина Сергеевна грустила, и Вика не знала, как быть. Игорь посоветовал поставить дом на охрану и подумать до лета. Так и сделали.

Причин оставаться в Москве больше не было, но и ехать не хотелось. Сначала Вика решила лететь после дня рождения Алика, уехать до этого – значило обидеть его. Но после дня рождения тянула, не решаясь заказать билет, тем более Стас собирался приехать к Новому году. Его пригласили в Женеву на конференцию, и он надеялся, что Вика после праздников поедет с ним. В общем, планы были расплывчатыми, а Сережа с его радостью и любовью – реальностью. И Вика не поехала. Сказала Анечке, что устала и лететь на две недели только ради совместного Рождества не имеет смысла. Скорее всего, она приедет после их дня рождения, который все решили провести в Москве. Вот вместе и полетят назад. Анечка не стала уговаривать Вику, все звучало убедительно.

На Новый год решили собраться семейно в Шульгино. Игорь с Ирочкой встречали в каком-то пафосном месте, но проводить Старый год Игорь хотел дома с Сережей. Так что это был лучший вариант. И папа, и мама, и Люба – давно Вика не отмечала с ними Новый год. Тем более Стас… Идти с ним к Никите, где собиралась ее компания, не хотелось. Алик будет чувствовать себя неловко. Прийти с дамой туда, где Вика, – неудобно, а приходить одному, когда она при муже, тоже глупо. Томка звала в модный ресторан, где собиралась телевизионная тусовка, тогда они с Володей не поедут в Жаворонки. Пусть Вика решает быстрей. Но Вика отказалась. Нет, лучше с Сережей, семейно. Она приедет в Жаворонки на следующий день, без Стаса. Может, с Сережей, он там с Китом поиграет. Четырнадцатилетний Кит всегда охотно развлекал малыша и для Сережи был кумиром.

Стас прилетел накануне, и Вика повезла его домой, в Брюсов. Пусть отоспится, а в Шульгино уже завтра с утра. Она волновалась, так и не решив, как вести себя с мужем. Обычной радости при виде улыбающегося Стаса у нее не возникло. Радость пришлось изобразить, причем довольно сдержанную. Но он этого не заметил, его радость была точно искренней. Дома она старалась отвлечь его внимание от себя новостями, разговорами, даже и не очень веселыми. О тете Нате, о доме, о том, что скоро сорок дней. У Стаса лицо становилось печальным, и он кивал, да, да, грустно все это. Жаль, что он не смог приехать на похороны, но вот на сорок дней съездят на кладбище, помянут… Накормив его, Вика собралась пройтись по магазинам, докупить кое-что из подарков, а ему посоветовала не дожидаться ее, а лечь пораньше, чтобы завтра быть в форме. Стас пытался сказать, что не устал, поспал в самолете и может прогуляться с ней, она ведь пешком? Но Вика замахала рукой, какое гулять! В магазинах столпотворение, пусть лучше дома отдыхает. И ушла. Позвонила Томке, договорились встретиться через час в кафе на Тверской и пробежаться по магазинам. Подруга ехидно поинтересовалась, почему Вика болтается по городу, вместо того чтобы нежиться в объятиях горячо любимого мужа. На что Вика ответила, что та не подруга, а вражина натуральная, и Томка, засмеявшись, обещала не опаздывать. Жила она рядом, на Маяковке, но собиралась всегда часами.